Орденер обернулся. Разбойника не было уже в пещере, а снаружи доносились страшные крики:
— Фриенд! Фриенд! Я с тобой! Я здесь!
XXX
Полк мункгольмских стрелков стройно двигался по ущельям, находящимся между Дронтгеймом и Сконгеном. Он то извивался вдоль русла потока, причем непрерывная цепь истоков ползла по оврагам, подобно длинной змее, чешуя которой сверкает на солнце; то спиралью взбирался на гору, походившую тогда на триумфальную колонну, уставленную бронзовым войском.
Солдаты маршировали, опустив оружие в плащах на распашку, с недовольным, скучающим видом, так как эти достойные люди любят только сражение или отдых. Грубые шуточки, старые остроты, забавлявшие их вчера, не веселили их теперь: погода была холодная, небо пасмурно. Хохот редко слышался в строю и поднимался разве, когда маркитантка неловко сваливалась с своей клячи, или жестяной котел катился со скалы на скалу в глубину пропасти.
Чтобы развлечься от скуки, нагоняемой дорогой, молодой датский барон, поручик Рандмер подошел к старому капитану Лори.
Капитан шел в мрачном молчании тяжелой, но твердой поступью; поручик ловко помахивал хлыстом, сорванным в кустарнике, росшем по сторонам дороги.
— Ну, капитан, что это с вами? Никак вам взгрустнулось?
— Вероятно, есть о чем, — ответил старый офицер не поднимая головы.
— Э, полноте хмуриться. Посмотрите на меня: разве я печален? А между тем побьюсь об заклад, мое горе не легче вашего.
— Вряд ли, барон Рандмер. Я потерял все мое имущество, все мое сокровище.
— Капитан Лори, наше горе одинаково, пятнадцать дней тому назад я проиграл поручику Альберику мой прекрасный родовой замок с поместьями. Я разорился в конец, а между тем, как видите, весел по прежнему.
Капитан ответил грустным тоном:
— Поручик, вы потеряли только ваш прекрасный замок, я же лишился собаки.
При этом ответе молодой человек оставался в нерешимости, смеяться ему или сожалеть.
— Послушайте, капитан, — начал он, — я лишился замка…
Капитан перебил его:
— Так что же из этого? Завтра вы выиграете другой.
— Да, но и вы найдете другую собаку.
Старик покачал головой.
— Я найду собаку, но не верну бедного Драка.
Он замолчал. Крупные слезы катились из его глаз по грубым, загорелым щекам.
— Это был мой единственный друг, — продолжал он, — я не знал ни отца, ни матери, да упокоит Бог их души! Поручик, бедный Драк спас мне жизнь в померанскую войну и я назвал его в честь знаменитого адмирала. Добрая собака, она не изменяла мне ни в счастии, ни в горе. После сражение при Огольфане, великий генерал Шак поласкал его рукою, говоря: «Славная у тебя собака, сержант Лори!» В то время я был еще сержантом.
— А! — перебил молодой барон, помахивая хлыстиком. — Как странно, должно быть, быть сержантом.
Старый служака не слушал его. По-видимому он рассуждал сам с собою и бессвязные слова срывались с его языка.
— Бедный Драк! Сколько раз здрав и невредим выбирался ты из брешей и траншей и для чего же? Чтобы утонуть как кошка в проклятом дронтгеймском заливе! Бедная собака! Мой храбрый друг! Ты достоин был умереть вместе со мною на поле битвы.
— Полноте хныкать, капитан, — вскричал поручик, — завтра, быть может, нам придется драться.
— Да, — презрительно ответил старый капитан, — с достойными врагами!
— А что же, с разбойниками рудокопами! С дьявольскими охотниками!
— С каменотесами, с грабителями больших дорог, с субъектами, которые не сумеют выстроить свиной головы или угла Густава Адольфа! Вот с каким сбродом придется иметь дело мне, побывавшему в померанском и голштинском походах, сделавшему сканийскую и далекарлийскую кампании! Сражавшемуся с знаменитым генералом Шаком и храбрым графом Гульденлью!..
— Но вы забываете, — перебил Рандмер, — что у этих банд страшный предводитель, дикий и сильный великан, подобный Голиафу, изверг, упивающийся человеческою кровью, демон, в котором соединились все силы ада…
— Кто же это такой? — спросил капитан.
— Знаменитый Ган Исландец!
— Брр! Побьюсь об заклад, что этот грозный полководец не съумеет зарядить мушкет в четыре приема!
Рандмер расхохотался.
— Смейтесь, смейтесь, — продолжал капитан, — действительно будет очень весело, когда наши добрые сабли скрестятся с грубыми заступами и славные копья с навозными вилами! Нечего сказать, достойные противники! Мой храбрый Драк не стал бы даже кусать их за ноги!..