Гульдонъ Стайнеръ приблизился къ Кенниболу, заявляя ему свою радость, что скоро выберутся изъ этого проклятаго ущелья и поблагодарятъ святаго Сильвестра, спасшаго ихъ отъ гибели у Чернаго Столба.
Кенниболъ разсмѣялся, утверждая, что совсѣмъ не испытывалъ этого бабьяго страха. Большинство людей имѣютъ обыкновеніе отрицать опасность, когда она уже миновала, и не вѣря ей, стараются выказать свою неустрашимость, которой быть можетъ не было у нихъ и въ поминѣ.
Между тѣмь, вниманіе его привлечено было двумя круглыми огоньками, которые подобно раскаленнымъ углямъ мелькали въ чащѣ кустарника.
— Клянусь спасеніемъ моей души, — прошепталъ онъ, схвативъ Гульдона за руку: — вотъ глаза самой великолѣпной дикой кошки, когда либо мяукавшей въ этомъ кустарникѣ.
— Ты правъ, — отвѣтилъ старый Стайнеръ: — и если бы онъ не шелъ впереди насъ, я подумалъ бы, что это глаза проклятаго исландскаго демо…
— Тс! — шепнулъ Кенниболъ и схватился за карабинъ.
— Ну, — продолжалъ онъ: — я не допущу, чтобы сказали, что такой славный звѣрь могъ безнаказанно вертѣться на глазахъ Кеннибола.
Выстрѣлъ прогремѣлъ, прежде чѣмъ Гульдонъ Стайнеръ могъ тому воспрепятствовать, схвативъ руку неблагоразумнаго охотника… Не жалобный вой дикой кошки отвѣтилъ на звучный раскатъ выстрѣла, но страшный ревъ тигра, сопровождаемый еще болѣе страшнымъ хохотомъ человѣка.
Не слышно было отголоска ружейнаго выстрѣла, подхваченнаго эхомъ въ глубинѣ горныхъ ущельевъ. Лишь только свѣтъ выстрѣла блеснулъ въ ночной темнотѣ, лишь только роковой взрывъ пороха нарушилъ окружающую тишину, какъ вдругъ тысячи грозныхъ голосовъ заревѣли въ горахъ, въ ущельяхъ, въ лѣсу, крикъ да здравствуетъ король! подобно раскату грома грянулъ надъ головами мятежниковъ, спереди, сзади, съ боковъ; убійственный огонь опустошительныхъ залповъ, сыпавшихся со всѣхъ сторонъ, уничтожалъ и освѣщалъ ряды бунтовщиковъ, указывая имъ сквозь красные клубы дыма баталіонъ за каждой скалой, солдата за каждымъ деревомъ.
XXXVIII
Рано утромъ въ тотъ день, когда мятежники оставили Апсиль-Корскіе свинцовыя рудники, въ Сконгенъ вошелъ полкъ стрѣлковъ, который мы видѣли въ пути въ тридцатой главѣ этого правдиваго повѣствованія.
Распорядившись относительно размѣщенія солдатъ, полковникъ Ветгайнъ переступалъ уже порогъ своей квартиры близъ городскихъ воротъ, какъ вдругъ почувствовалъ, что чья-то тяжелая рука фамильярно хлопнула его по плечу.
Обернувшись, онъ увидалъ передъ собою малорослаго человѣка, изъ подъ широкой шляпы котораго, скрывавшей черты его лица, виднѣлась лишь густая рыжая борода. Онъ тщательно закутанъ былъ въ сѣрый шерстяной плащъ съ капюшономъ, дѣлавшимъ одежду его похожей на отшельническую рясу, и руки свои пряталъ въ толстыхъ перчаткахъ.
— Что тебѣ надо, почтеннѣйшій! — сердито спросилъ полковникъ.
— Полковникъ Мункгольмскихъ стрѣлковъ, — отвѣтилъ незнакомецъ съ страшнымъ выраженіемъ въ голосѣ: — пойдемъ со мной на минуту, я имѣю нѣчто сообщить тебѣ.
При этомъ неожиданномъ приглашеніи, баронъ Ветгайнъ остолбенѣлъ отъ удивленія.
— Я имѣю сообщить нѣчто важное, — повторилъ человѣкъ въ толстыхъ перчаткахъ.
Такая настойчивость заинтересовала полковника. Имѣя въ виду броженіе, которое происходило въ провинціи, и порученіе, возложенное на него правительствомъ, онъ не могъ пренебрегать малѣйшими свѣдѣніями.
— Пойдемъ, — согласился онъ.
Малорослый пошелъ впереди, и выйдя изъ городскихъ воротъ, остановился.
— Полковникъ, — обратился онъ къ барону Ветгайну: — хочешь ты однимъ ударомъ истребить всѣхъ бунтовщиковъ?
Полковникъ разсмѣялся.
— Да, недурно было бы начать этимъ кампанію.
— Ну такъ поспѣши сегодня же устроить засаду въ ущельяхъ Чернаго Столба, въ двухъ миляхъ отъ города. Банды бунтовщиковъ расположатся тамъ лагеремъ въ эту ночь. Лишь только сверкнетъ первый огонекъ, устремись на нихъ съ своими солдатами и побѣда твоя обезпечена.
— Спасибо, почтеннѣйшій, за доброе извѣстіе, но откуда ты это знаешь?
— Если-бы ты зналъ меня, полковникъ, ты бы скорѣе спросилъ бы какъ могу я этого не знать.
— Кто-жъ ты такой?
Незнакомецъ топнулъ ногой.
— Я не затѣмъ пришелъ сюда, чтобы разсказывать тебѣ кто я.
— Не бойся ничего. Кто-бы ты не былъ, услуга, оказанная тобою, служитъ защитою. Можетъ быть ты изъ числа бунтовщиковъ?