А тем самым я уже была около двери. Ключи в руке тряслись, и я не сразу попала в скважину, поэтому пришлось повозиться и тут.
Зайдя в прихожую, я услышала лишь бубнёж телевизора, который папа всегда смотрел на кухне, а так же аромат приготовленной курочки, маминой коронной. Пока стаскивала мартинсы, в дверях кухни появилась мама.
— Привет, мамуль, пахнет потрясающе, я такая голодная, — наконец-то обувь поддалась, и я поставила её на полку.
— Здравствуй, Василин, — меня прошиб пот. — Скажи мне, мы зачем с отцом тебе квартиру покупали? Чтобы ты туда мужиков таскала?
— Что? Каких мужиков, мам? — голос предательски задрожал.
— Таких! — Мать суёт мне свой телефон, на экране которого красуется скриншот моей истории с Каем.
Какого?..
В социальные сети я родителей не допускала. Папа в принципе не сидел, а мама была везде заблочена. Особенно в Инстаграме.
— Ты вообще учишься, или ты только трахаешься? Мы пошли на уступки — ездить тебе далеко, купили квартиру рядом. Только чтобы дитятко образование достойное получила. А она то с одним, то с другим. Может, у тебя там целый табор, а Вась?
— Мам, что ты такое говоришь? — Голос просел до шепота, а к глазам подступили слёзы. — Мам, это мой молодой человек.
— Уж не знаю. То у тебя никого не было, то резко есть. Главное, когда я тебя с Валерой гулять отправляла, ты нос воротила. А тут уже оказывается, перед кем-то ноги раздвинула.
— Заткнись.
Лицо матери вытянулось, а губы плотно сжались. Она шагнула ко мне, возвышаясь на пол головы, и неотрывно гипнотизировала взглядом. Такие же, как мои зелёные глаза смотрели с холодом.
— Что ты мне сейчас сказала?
— Я сказала тебе заткнуться.
Щёку и губу обожгло звонкой пощёчиной. Вторая пришлась по подбородку, а от третьей я увернулась.
— Кать! Ты что творишь? — лица папы я уже не видела. Слезы лились из глаз водопадом.
Кое-как схватив обувь, я вывалилась на лестничную клетку. Папа просил успокоиться и поговорить, а мама, вдогонку мне, надрывалась криком, что вырастила шлюху.
Рыдая навзрыд, я в одних носках спустилась на первый этаж по лестнице. Забив на грязь, села на ступеньки и еле надела ботинки. Мой телефон разрывался от нескончаемого звонка, а я не могла толком вздохнуть. Щека пульсировала, губа сочилась кровью, а подбородок неприятно ныл.
Я выбежала из подъезда и бросилась в знакомые с детства дворы. Папа вполне мог спуститься и доставить обратно в квартиру для разговора, но видеть их обоих не хотелось. Особенно мать.
Пришла в себя на незнакомой лавочке. Дома рядом не походили на знакомый район, а тело всё продрогло. Я достала айфон. Позвонить сейчас хотелось только одному человеку.
На экране было тридцать пропущенных от отца и чуть меньше от матери. А ещё с десяток смсок с гневом родительницы на не путевую дочь.
Руки всё ещё дрожали от пережитого, а сама я сотрясалась уже от холода. Я нажала на иконку с трубкой, и звонок пошёл. Через два гудка я услышала его голос.
— Привет, малышка, ты уже освободилась? — Кай звучал радостно, от чего моё сердце сжалось, а глаза тут же увлажнились вновь.
— Кай, забери меня.
— Что такое? Где ты?
— Я... Я не знаю, где я. Выбежала, и теперь не понимаю, где нахожусь, — разрыдавшись вновь, я подтянула к себе колени. — Всё очень хуёво, Кай. Очень.
— Скинь мне геолокацию, я уже выезжаю. Скоро буду, малышка, продержись ещё чуть-чуть и я буду рядом, хорошо?
— Хорошо...
На плечи опустилось что-то теплое и я, вздрогнув, оторвала лицо от коленей.
— Я тут, иди сюда, — Кай укрыл меня пледом и сел передо мной на корточки, гладя замершие руки. — Что произошло? Что с лицом?
Слёзы опять подступили к глазам, хотя мне казалось, что плакать уже нечем.
— Мама, случилась мама, — парень осторожно провел по щеке, еле касаясь, пальцами. — Она столько на меня говна вылила, а услышав, что я сказала ей заткнуться — отхлестала.