После этого звонка было грустно.
Много вспоминала детство.
Я получала родительскую любовь, но сейчас ясно видела, что мне её нужно было «заслуживать». Оценками, хорошим поведением, правильными друзьями.
Мама ненавидела мою подругу Лизу. Потому что она была взбалмошной, бойкой, и не корпела над учебниками. Её родителям не важны были оценки подруги, они позволяли ей всё — красить волосы, пирсинг, любую одежду. А я с завистью смотрела и продолжала только учиться. Хоть мы вроде и общаемся, но не так, как могли. Я сама оттолкнула её, по настоянию матери, которой не нравилась наша дружба. А всё из-за того, что Лиза рано начала встречаться с мальчиками, ну и довстречалась.
Первые серьёзные отношения у нее начались в девятом, парень был на четыре года старше, учился в университете, где-то подрабатывал и забирал её со школы на старенькой приоре. Лиза была очень влюблена в него и стала с ним спать. В итоге в середине третей четверти она призналась мне, что беременна. В школе так же узнали, вынесли это всё на педсовет, парня чуть не посадили — ей было ещё пятнадцать, а мать запретила мне с ней общаться. Я никак не могла поддержать её в трудное время — мама отобрала телефон, стоило мне вернуться со школы в день, когда всё узнали. И получилось так, что я оставила Лизу одну.
Эта история закончилась ещё хуже — у подруги на фоне стресса случился выкидыш, парень слился, хотя там родители уже были готовы их женить и она еле сдала ОГЭ.
Только в десятом я смогла с ней поговорить и извиниться. Лиза, конечно, простила меня, но не до конца, отношения наши натянулись. А после я узнала, что она близко общается со старшей девочкой из компании того парня, которая всё время поддерживала и была с ней. Они до сих пор лучшие подруги, а мы общаемся лишь иногда и то на фоне зубоскалинья над бывшими одноклассниками.
Единственное в чем мать меня поддержала — это в похудении. Готовила отдельно, сама спрашивала деньги у отца на тренера и хвалила за результаты. Только вот она хотела, чтобы я была худой, а не спортивной.
Когда я начала набирать мышцы и оформлять их на тренировках пошли упреки — это не для девушки, раскачаешься как мужик, нужно быть изящной и далее по списку. На этом вся поддержка и закончилась.
Мне всегда ставили в пример других, более «лучших и совершенных» детей подруг и знакомых и приходилось надрываться и соответствовать.
Я была удобным ребенком. Который не отсвечивал, делал как скажут и был «на привязи». Наверное, то что я смогла уговорить их жить отдельно повлияло на меня самым лучшим образом. Хоть чуть-чуть, но смогла «вздохнуть».
И почему я не могла дать хоть какой-то отпор раньше?
Почему терпела?
Почему позволяла проверять телефон?
Почему ничего не сказала на счёт дневников?
Все эти мысли занимали меня в свободное от дел время и я стала искать психолога, что бы мне всё разложили по полочкам.
***
Днём в субботу я закончила все срочные дела и тут же начала собираться на день рождение к Андрею.
Уже на выходе из квартиры я быстро завязала высокий хвост, оставив небольшие прядки около лица, и подхватила рюкзак с вещами и переноску с Бусинкой. Которебенок оставался у мамы Милы и папы Саши на часть выходных, так как я не могла оставить её одну. Котейка уже гостила у ребят, так что на мою просьбу они откликнулись положительно — сами подумывали завести себе хвостато-усатую живность. А это получался ещё один тест-драйв перед усыновлением.
Кай сказал дресс-кода нет, поэтому на мне огромное худи, спортивные штаны в тон и кроссовки. Всё-таки не кафешка, а природа, где приветствуется комфорт.
Пока мы ехали в лифте, Буся бурчала, потому что переноска не самое любимое средство передвижения у моей кошки.
— Потерпи, маленькая, — я осторожно вышла из кабины лифта и направилась к двери.
Погода стояла чудная — солнышко припекало, птички пели, на улице уже резвились дети, а бабки заняли свои посты на лавках.
Кай меня ждал около своей машины и не один.
Рядом с молодым человеком стоял рослый парень, с каштановыми вихрами. Хоть он и был ниже моего парня, но выглядел внушительно из-за большого количества мышц. Видимо и в качалку они тоже вместе шастают.