Карфагенское войско двинулось к Таренту, повинуясь приказу главнокомандующего и не бесчинствуя во встречавшихся по пути селениях. Однако, приблизившись к городу, Ганнибал убедился, что никто его здесь не ждет; мало того, М. Валерий Левин, командовавший флотом, сосредоточенным у побережья Бринд, успел подготовить город к обороне. Стояла уже осень, следовало думать, куда отправиться на зиму. Как и годом раньше, Ганнибал вернулся в Апулию — этот край явно пользовался его предпочтением.
На сей раз он остановил свой выбор на городке Салапия, расположенном неподалеку от побережья, примерно посредине между Арпами и Каннами, справедливо рассудив, что ужасные воспоминания о событиях 216 года вряд ли поманят римлян сунуться сюда еще раз. Впоследствии молва, дошедшая и до нас благодаря Плинию Старшему («Естественная история», III, 103), приписала Ганнибалу якобы завязавшуюся здесь связь с местной проституткой, память о которой и три века спустя наполняла обитателей маленького апулийского городка чувством законной гордости. Вероятно, они показывали туристам дом, где протекала эта любовь, длившаяся всего одну зиму! Удивительно в этой истории, пожалуй, лишь то, что она — единственная в своем роде, однако у нас имеется свидетельство Юстина (XXXII, 4, 11), компетентно утверждающего, что Ганнибал никогда не интересовался женщинами и с уважением относился к пленницам, смело опровергая расхожие мифы об «африканских страстях». И хотя со своей законной супругой Имилькой он распрощался давным-давно, еще на гадитанских берегах, в дальнейших «деяниях» Ганнибала мы не найдем даже тени женского силуэта…
Осада Сиракуз: Архимед против Марцелла (214–212 годы)
После смерти Гиеронима положение в Сиракузах долгое время оставалось неясным, пока двум ставленникам Ганнибала — Гиппократу и Эпикиду — не удалось в результате довольно бурных выборов возглавить главную магистратуру (Тит Ливий, XXIV, 27, 3). Шла весна 214 года. В Лилибее, на западной оконечности Сицилии, римским войском и эскадрой из 100 крупных судов («пантер») командовал тогда претор Аппий Клавдий Пульхр, которому и выпало на долю разбираться с бывшим союзником. У Тита Ливия ясно прослеживается тенденция к занижению роли последнего и, наоборот, излишнему выпячиванию роли Марцелла. Так, он неверно указывает (XXIV, 21, 1), что Марцелл высадился на острове в первые месяцы 214 года, тогда как в другом месте сообщает, что в это же время он оборонял от Ганнибала Нолу, помогал Фабию осадить и взять Казилин, наконец, задержался в Номе из-за болезни. Следовательно, Марцелл никак не мог появиться в Сицилии раньше начала осени (P. Marchetti, 1972, р. 19). Очевидно, блеск личности этого человека совершенно затмил в глазах падуанского историка остальных действующих лиц, принимавших участие в событиях, и нам, если мы хотим воздать каждому по заслугам, придется ограничиться скудными сведениями, почерпнутыми у Полибия (VIII, 3–7).
Оба римских командующих решили распределить свои силы следующим образом. Аппию Клавдию предстояло повести наступление по суше, подобравшись к мощной крепостной стене, окружавшей «большие Сиракузы» вместе с широкими пространствами предместий, именуемых Эпиполы. Марцелл намеревался одновременно напасть с моря на нижнюю часть города — Ахрадину, глядевшую прямо на остров Ортигию и имевшую собственные укрепления, омываемые морскими волнами. Незадолго до этого римляне почти без сопротивления завладели Леонтинами, а потому не сомневались, что и с Сиракузами расправятся с легкостью. Однако в своих расчетах они не учли двух важных обстоятельств: во-первых, город действительно обладал хорошими оборонительными сооружениями, а во-вторых, здесь жил великий Архимед. Величайший геометр всех времен и народов, близкий друг и, возможно, родственник царя Гиерона, Архимед не побрезговал заняться инженерным ремеслом и взял в свои руки всю техническую сторону обороны города. Он довел до совершенства боевые машины, которыми Сиракузы славились в античном мире, начиная с эпохи тирана Дионисия, то есть с начала IV века.