Между тем Гимилькон и Гиппократ явно запаздывали, Филодему держаться на Эвриале становилось все труднее, и он решил в конце концов сдать укрепление, выговорив для себя и своего отряда право уйти в Ахрадину к Эпикиду. Марцелл охотно пошел на это условие: сдача Эвриала давала ему возможность избежать нападения с тыла и сосредоточить все силы на осаде Ахрадины [там же]. Кроме того, переход Филодема к Эпикиду, ничего не меняя в соотношении сил, увеличивал у Эпикида численность едоков и соответственно усиливал его продовольственные затруднения.
В Сицилии успехи римской армии в Сиракузах вызвали глубокую тревогу. Сицилийские города открыто принимали сторону Гиппократа, присылали ему продовольствие и войска, которых набралось до 20 000 пехотинцев и 5 000 всадников, [Апп., Сиц., 4]: они понимали, что падение Сиракуз приведет в конце концов к установлению римской власти на всем острове.
Пока в Сиракузах происходили эти события, карфагенское правительство и командование пунийских войск в Сицилии принимали меры для организации сопротивления. Выждав удобный момент, Бомилькар, командовавший карфагенским флотом, оставив Эпикиду 55 кораблей, спешно отправился во главе эскадры из 35 судов в Карфаген; там он доложил о положении, в котором оказались Сиракузы, и через несколько дней возвратился, ведя 100 кораблей [Ливий, 25, 25]. На суше к Сиракузам наконец-то подошли Гимилькон и Гиппократ. Гиппократ, предварительно сообщив в Ахрадину о своих намерениях, напал на прежний римский лагерь, которым командовал Криспин. Одновременно Эпикид сделал вылазку против. Марцелла, а карфагеняне высадили десант, чтобы помешать Марцеллу помочь Криспину. Все эти операции не принесли желаемого результата. Гиппократа Криспин обратил в бегство, а Эпикида Марцелл принудил вернуться в Ахрадину [Ливий, 25, 26].
Стороны собирались готовиться к новым столкновениям, однако в этот момент (была осень) и в пунийско-сиракузском и в римском лагерях началась эпидемия, вызванная непомерной жарой и ядовитыми болотными испарениями. Смерть косила солдат в обеих армиях, но римляне, находившиеся в городе и имевшие возможность укрыться в домах, пострадали меньше, чем карфагеняне. Сицилийцы, служившие у Гимилькона и Гиппократа, разбежались по своим городам; карфагенская армия погибла у стен Сиракуз [Ливий, 25, 26].
Насколько об этом можно судить, тяжелая неудача не ослабила, по крайней мере на первых порах, решимости карфагенян и самих сицилийцев добиваться изгнания римлян из Сицилии. Те сиракузяне, а также и другие сикелиоты, которые совсем недавно составляли отряд Гиппократа, заняли два небольших города; один в 3, а другой в 15 милях от Сиракуз, и уже оттуда начали созывать новые войска для борьбы с Марцеллом.
Бомилькар, теперь единственный представитель пунийского высшего командования на острове, снова отправился за подкреплением в Карфаген. Там он убедил совет в наличии реальной возможности захватить римлян, сидящих в Сиракузах, и вернулся в Сицилию во главе нового огромного флота из 130 боевых и 700 транспортных кораблей. Ветры, которые помогли Бомилькару благополучно переправиться в Сицилию, когда он плыл вдоль южного берега острова, теперь мешали ему обогнуть мыс Пахин. В свою очередь, Эпикид, поручив оборону Ахрадины командирам наемных отрядов, отправился морем навстречу Бомилькару. Марцелл, видя, что на острове созывают новое антиримское ополчение и что на помощь этому ополчению пришел карфагенский флот, решил помешать Бомилькару войти в Сиракузы. Недалеко от мыса Пахин римский и карфагенский флоты ожидали только благоприятной погоды, чтобы столкнуться в решающем бою, но, когда погода настала, Бомилькар внезапно вышел в открытое море, отправил транспортным судам, стоявшим в Гераклее Минойской, приказ возвращаться в Карфаген, а сам отплыл в Италию, взяв курс на Тарент [Ливий, 25, 27]. Может быть, это случилось оттого, что в последний момент он пришел к мысли, что его помощь нужна Ганнибалу на италийском театре военных действий, что именно там, а не под стенами Сиракуз он окажет решающее влияние на ход и исход войны?.. По словам Полибия [9, 9, II], Бомилькар явился в Италию по просьбе тарентинцев, чтобы помочь им в борьбе против римлян. Как бы то ни было, сицилийские греки истолковали неожиданный поступок Бомилькара в том смысле, что Карфаген отказывается от борьбы за Сицилию. Эпикид, не желая снова очутиться в осажденном городе, ушел в Акрагант, чтобы там выждать итога войны [Ливий, 25, 27]. Там же, в Акраганте, укрылась и какая-то часть карфагенской пехоты под командованием Ганнона [Ливий, 25, 40]. Сицилийцы, засевшие недалеко от Сиракуз и совсем недавно активно готовившиеся к новым сражениям, начали переговоры с Марцеллом об условиях сдачи Сиракуз [Ливий, 25, 28].