Победа над Публием и Гнеем Сципионами снова отдала в руки карфагенян Испанию к югу от Ибера. Однако нельзя преуменьшать и значения того, что сделал Л. Марций: он превратил беспорядочную массу ускользнувших от гибели солдат в воинское формирование, способное успешно сопротивляться карфагенянам и даже наносить им чувствительные удары, он удержал римский плацдарм к северу от Ибера. Борьба в Испании могла теперь возобновиться сначала.
Тем временем события на Балканском полуострове, в которых активнейшую роль играл союзник Ганнибала македонский царь Филипп V, развивались своим чередом. Неудача под Аполлонией не остановила действий Филиппа в Иллирии. Уже в 213 г. он овладел на иллирийском побережье Адриатического моря г. Лиссом [Полибий, 8, 15–16], у северной границы Иллирийского царства, а затем отнял у римлян Атинтанию и Парфинию. Большинство иллирийских городов сдались ему без сопротивления [Полибий, 8, 16, 10]; римляне увидели себя удерживающими узкую полоску земли на адриатическом побережье Иллирии. Казалось, еще одно усилие, и Филипп V, сбросив римлян в море и окончательно утвердив свое господство на севере Балканского полуострова, сможет вмешаться в италийские дела. Однако и здесь римляне сумели противопоставить победам 'македонского царя (а следовательно, замыслам его карфагенского союзника) свою энергию и настойчивость: не имея пока возможности содержать на Балканском полуострове силы, достаточные для уничтожения македонской армии, но, сохраняя за собой плацдарм, римское правительство, по-видимому, уже в 212 г. начало тайные переговоры с Этолийским союзом — естественным противником Филиппа V в борьбе за гегемонию в балканской Греции. Ганнибал ничего не знал, вероятно, об этих контактах, а если и знал, то ничего не сделал, чтобы предотвратить столь важную победу римской дипломатии. Да и что он мог сделать? Любой союзник Филиппа V автоматически становился врагом этолян, и, следовательно, даже при более благоприятной военно-политической ситуации Ганнибал не мог рассчитывать с помощью каких-нибудь ухищрений привлечь их на свою сторону.
VII
Осада Капуи. «Ганнибал у ворот!»
К началу кампании 211 года уже стало ясно, что центром военных действий будет Капуя и что именно ее судьба определит исход и самой этой кампании, и военных действий в Италии вообще. Не случайно римский сенат не только продлил срок полномочий осаждавшим Капую Квинту Фульвию Флакку и Аппию Клавдию Пульхру (консулами на этот год были избраны Гней Фульвий Центимал и Публий Сульпиций Гальба), но и приказал, чтобы они не уходили от стен Капуи, пока не овладеют ею.
Не случайно и Ганнибал, какое-то время колебавшийся между желанием во что бы то ни стало захватить тарентинский акрополь и необходимостью оказать помощь Капуе, решил в конце концов сосредоточить свои усилия в районе Капуи, тем более что из Капуи ему были доставлены сведения о тяжелом положении, в котором оказался город, отрезанный от внешнего мира и лишенный продовольствия, и что между осаждающими и осажденными начались столкновения, в которых побеждала то капуанская конница, то римская пехота [Ливий, 26, 4]. Как и римское правительство, Ганнибал отлично понимал, что судьба Капуи окажет решающее влияние на развитие событий в Южной Италии, и поэтому, оставив в Брутиуме большую часть обоза и тяжеловооруженных солдат, он во главе отборной пехоты и конницы, за которыми следовали еще 33 слона, ускоренным маршем прибыл в Кампанию и снова расположился у горы Тифаты.
Овладев по пути небольшой крепостью Галатией и прогнав оттуда римский гарнизон, Ганнибал нашел способ известить осажденных о времени, когда он собирается напасть на римские войска, чтобы и капуанцы со своей стороны нанесли удар по врагу, отвлекая часть его сил на себя. При создавшемся положении римское командование решило разделить свои войска: Аппий Клавдий Пульхр должен был сражаться с капуанцами, Квинт Фульвий Флакк — противостоять Ганнибалу, пропретор Гай Клавдий Нерон занял дорогу на Суессулу, а легат Гай Фульвий Флакк с союзнической конницей — местность, прилегающую к р. Вольтурн.