Змея в обличьи человека!
Ее бы сжечь за те слова!
Болит душа у дровосека,
Но ведь жена всегда права.
Был ей так сильно околдован,
Что предал долг детей хранить,
Невольный голубь окольцован,
Он волю вынужден забыть.
Так крылья голубя чернеют,
Он грач теперь, как все вокруг,
Он тоже зло теперь лелеет,
Греха сразил его недуг.
А та гадюка зашипела,
Все извиваясь на груди,
Открыла тайны злого дела,
Ведь счастье ждет их впереди.
Себя мучений как избавить,
Поведала ему в ночи:
Детей с утра в лесу оставить,
Как солнца вверх взойдут лучи.
Тот, ослепленный ее ядом,
С утра детей собрал в поход,
Отвел в глубины рощи радо,
Чтоб там оставить, как сирот.
Все глубже в лес они шагали,
Назад дорогу чтоб забыть,
Но вдруг средь леса увидали
То нечто, что не может быть.
Посреди чащи на поляне,
Сияньем полумрак пронзив,
Изба златая без изьяна
Стояла, двери отворив.
Из злата дверь, златые стены,
Хрустальны окна, словно лед,
А в окнах видно гобелены,
Прекрасней, чем звезды восход.
Оторопел, увидев злато
Впервой за тридцать девять лет,
Будь он стократ душой богатый,
Но звона хочется монет.
В избу вошел отец с опаской
И дети ринулись за ним,
Они давно не знали ласки,
Он стал при мачехе другим,
Уже не тот был их родитель,
Что радость детям даровал,
Теперь, скорее, он - сожитель,
Что дома иногда бывал.
И вот семье в избе со злата,
Явилась леса госпожа,
Сестра хватается за брата,
От страха перед ней дрожа.
Ту ведьму, старую кошолку,
Уродливей любой из жаб,
Описывать не вижу толку,
Я в описаньях скверно слаб.
Скажу лишь то, что в полнолунье
Та старая слепая дрянь,
Еще к тому скупая лгунья,
В лесу охотилась на лань.
А в час свободный колдовала,
Варила зелье-приворот,
И грязь во злато обращала,
Мечтала, вновь что свет найдет.
Она сказала дровосеку,
Что купит у него детей,
Их под свою возьмет опеку,
Довериться он может ей.
И в тот же час богатым будет,
Богаче, чем в своих мечтах,
О бедности навек забудет,
Весь будет мир в его руках.
Вещей столь гадких, на заметку,
Не помню в памяти своей,
Бездушной ведьме людоедке
Продать родных своих детей.
Но лесоруб тот - исключенье,
Ведь, совести наперекор,
По светлому жены веленью,
Он то свершил, какой позор!
Ушел отец домой со златом,
Но можно ли назвать отцом
Того, кто, чтобы стать богатым,
Стал смерти для детей творцом?
А маленькие Ганс и Грета,
В избушке заперты на ключ,
Для них запрет там на запрете,
Не виден даже солнца луч.
Они хотят играть, резвиться,
Но ведьма спуску им не даст,
Бледнеют и грустнеют лица,
И только мысль, что Бог воздаст.
Хозяйка дома приказала,
Что должен мальчик быть плотней,
И Грету в цепи заковала,
Как пса, у золотых дверей.
Рабенка, запертого в клетке,
Кормила целый день сестра,
А юный Ганс, как рыба в сетке,
Ждал воли как придет пора.
Сжимал тугой ошейник глотку,
Ушла как ведьма на заре,
Худые руки чрез решетку
На волю сунул Ганс сестре.
Играл с замком на тонкой шее,
Головоломкой был замок,
Ошейник сжался вдруг сильнее,
И отнял воздуха глоток.
Воскликнула от боли Грета,
Ей стало тяжело дышать,
И потемнели силуэты,
В глазах что стали уплывать.
Безмолвно с жизнью попрощалась,
В уме молитвы все прочла,
И сновидениям поддалась,
Покорно гибели ждала.
Как море, что целует сушу,
Готова уж найти покой,
Но не желала ее душу
Старуха мрачная с косой.
У Ганса все теперь во власти,
Он был сестру спасти готов,
Внезапно разомкнулись пасти
Жестоких золотых оков.
Замок открыл он бесподобно,
Сумел таки сестре помочь,
Она вдохнула вновь свободно,
Отбросила оковы прочь.
И ринулась искать в избушке
От клетки брата ключ златой,
Везде смотрела: под подушкой,
В шкафу, в шкатулке небольшой,
В печи, в серванте деревянном,
Везде, где только видел глаз,
Пошарилась по всем карманам
Одежды старой сотню раз.
Успехом поиск увенчался,
Как заглянула в тот ларец,
Что над сервантом красовался,
Нашелся ключ там наконец.
Туда подняться чтоб, однако,
Наделать надо было дел,
Как-будто после буйства драки,
Царил в избушке беспредел:
Разбиты чашки и тарелки,
Упала ваза со стола,
Взбиралась Грета, словно белка,
К ларцу, где цель ее была.
По сердца своего веленью,
Сестра перевернула дом,
И вот в руках ее спасенье,
Надежды свет в ключе златом.