Но у меня есть запасной вариант на этот случай.
Замок щелкает, и после того, как я нажимаю на ближайшую секцию на спинке сиденья, на пружинном шарнире открывается створка шириной четыре фута.
Это мой наиболее используемый выбор. И это выбор.
Пистолеты, ножи разной длины, граната… как обычно.
Когда я тянусь за одним из ножей, у меня начинает болеть поясница, и я решаю, что сегодня вечером мне стоит расслабиться.
Я все еще беру нож, засовывая его в ножны на боку, но затем тянусь за Глоком. И глушителем. И тремя заранее заполненными обоймами патронов.
Закрывая крышку, я слышу, как замок снова защелкивается, затем опускаю маленькую дверцу, чтобы скрыть сканер отпечатков пальцев, и поднимаю крышку багажника.
Летний воздух насыщен влагой, но температура упала до терпимых градусов, а это значит, что никто не обратит на меня внимания в моих черных джинсах и неприметной темной фланелевой рубашке, которую я надеваю поверх футболки.
Фланель расстегнута, открытые края слегка развеваются, когда я шагаю по парковке, но мои опущенные руки не дают ткани слишком сильно оттянуться назад и обнажить наплечную кобуру, которая у меня под ней.
Я пробираюсь сквозь толпу пьяных людей, стоящих у входа в бар и курящих сигареты, и вхожу в плохо освещенное здание позади них.
Вышибала у двери скучающе смотрит в мою сторону, но я выгляжу на все свои тридцать девять лет, а может, и больше, поэтому он не спрашивает удостоверение личности.
Но если бы он это сделал, у меня есть одно. Это не мое фото и не мое имя, но это достаточно близко, чтобы сработало.
Из динамиков, установленных на потолке, ревет кантри-музыка, и я изо всех сил стараюсь не обращать на нее внимания, пробираясь между группами людей в дальний угол, к коридору, исчезающему в темноте.
Я вхожу в коридор.
И я прохожу мимо ванных комнат, мимо кладовки, мимо запертой холодильной камеры. И оказываюсь в самом конце коридора. И последняя дверь, скрывающая последнюю комнату.
Это комната, отведенная для частных вечеринок. Тех, которые представляют собой не более чем коксовые празднества и повод нанять стриптизерш и обращаться с ними как с дерьмом.
Это комната с еще одним вышибалой, который выглядит немного более внимательным, чем мужчина снаружи.
Это комната, о которой я знаю, но никогда в ней не был.
До сегодняшнего вечера.
Я замедляю шаги, пока не останавливаюсь перед человеком, охраняющим дверь.
Внутри этой комнаты трое мужчин ждут, когда другой мужчина прибудет с инструкциями. Потому что у них есть сумка с деньгами, а у человека, которого они ждут, есть груз, и им нужно знать, куда идти, чтобы забрать этот груз.
Только я не тот человек, которого они ожидают.
И люди — не груз.
Значит, они скоро умрут.
«Пароль?» — спрашивает меня вышибала.
«Конфета-трость», — отвечаю я.
Это правильный ответ, даже если он глупый. Но я знаю, что он правильный, потому что Кармина прислала мне его час назад после того, как получила его от настоящего продавца.
И люди не лгут Кармине.
Вышибала тянется за собой, чтобы повернуть дверную ручку. Он лишь слегка приоткрывает дверь, затем отходит в сторону, чтобы пропустить меня.
Я киваю ему, не уверенный, насколько хорошо он осведомлен о сегодняшних событиях, и, следовательно, не уверенный, стоит ли мне убивать его или нет.
Время покажет.
Я толкаю дверь левой рукой, хватаясь за ее край, и как только я переступаю порог, я сразу же закрываю ее за собой.
Музыка все еще слышна через закрытую дверь, но не настолько громкая, чтобы мне приходилось повышать голос.
«Господа», — приветствую я троих мужчин, которые, конечно же, не таковы.
Они одновременно поворачивают головы и смотрят на меня, сидя за забитым до чертиков покерным столом в центре комнаты.
«Это ты?» — спрашивает один из них.
«Я тот самый парень», — отвечаю я.
Мужчина справа переводит взгляд на мои светлые волосы до плеч.
Он начинает отодвигать стул назад.
«Как тебя зовут?» — спрашивает первый парень.
Но я не отрываю взгляда от мужчины справа от меня, когда отвечаю: «Ганс».
Его лицо бледнеет, даже когда он наклоняется к боку.
Он знает мое имя.
Он знает, что ему нужно оружие.