— Стой-стой-стой, — подорвался Кассин. — Это что такое?!! — схватил меня за руку.
Тьфу, ты! Скрыл, называется.
— Это браслет Кольцова, — сознаюсь я.
Кассин вынимает из внутреннего кармана очки, сквозь которые строго глядит на меня и говорит:
— Исполняешь. Сам себе в объебок два абзаца добавил. Я тебя должен теперь закрыть по девяносто пятой.
А из тебя-то, Николай Анатольевич, пергарчик алкогольный реет. Деваться мне некуда, пришлось рассказать вкратце о своих сегодняшних действиях. Кассин держал меня за куртку и выгуливал по двору, как лошадь в манеже, при этом приговаривал: «Так, дальше», «ну-ну». О посещении Анны я умолчал — из дымной фуры в тачку, говорю, по городу пропетлял, и домой.
— И что это значит?
— Кто следователь из нас?
— Шэлтер, не кубаторь херни. Ты же ж всяко выводы сделал.
Я ухаю театральным смехом.
— Вывод один и он непреклонен. Я никого не убивал. Цы-цы-цы, тьфу, политическое дело. Госпром, оборонка и пашкины материалы на Стройкомплект. Пасьянс сложился.
— Так-то оно так на первый взгляд, — говорит Кассин и смотрит на фонарный столб, где висит гроздь камер наблюдения. — А на второй взгляд, сопадос. Причудливая игра обстоятельств. Материалы Кольцова где сейчас?
— Я неправильно выразился. Не материалы, а догадки.
— А. Правильно, догадки. Если они были, то одна версия, если же ж нет… Но самый процессуально-выверенный вывод — это третья версия.
Он явно ждет от меня брызжущего любопытства «какая третья версия?». Ща, разбежался.
— А что такое отвод, по поводу которого радость нашей встречи? — спрашиваю.
— Проверка показаний на месте. Надо было сразу сделать, — он морщится. — Закрутился. В том смысле, как и говорю, не было и нет у меня такой цели тебя, Александр, закрыть.
— Не было. А теперь есть?
Следователь снимает очки, сует их за пазуху, не с первого раза попадает в карман.
— Дело я завтра передаю, вот что. Заочно тебе известному Петерсу. Хороший следователь, дотошный.
— Почему? — мне стало неприятно.
— Решение руководства, — хрипит Кассин. — Поэтому такое предложение: когда Петерс вызовет тебя, ты не говори…
— Что именно не говорить?
— А ничего! — следователь шлепает меня в плечо. — Подтверждай предыдущие показания. Но о собственных действиях, — перегар придвинулся. — Не стоит. Только мне. Официально — о дне убийства и точка. Мне — остальное. Я, тем не менее, остаюсь начальником отдела, могу влиять на итоги расследования. И если политическая составляющая подтвердится, тебе ничего не грозит. Разве что благодарность и признание грозит. Но о шоу-фирме, учениях сегодня — молчок. Договорились?
— На допросе я говорю о дне убийства Вжика, после которого сижу дома, жду решения своей участи.
— Верно. Браслетик-то давай. Это точно Кольцова?
— На семьдесят процентов.
— Сожительница Смит решила, что на семьдесят?
— Шмидт? — переспрашиваю я.
Следователь качает головой, говорит:
— Нет у нас доверия. Жаль. А ведь я бы мог послать оперов, на пару суток в изоляторе закрыть…
— Нет, Николай Анатольич, — во весь рот улыбаюсь я. — Не станешь ты так делать. Без сомнений, получить мое признание проще некуда. Я не герой. Только потом-то мне толку нет суетиться, буду тупо ждать суда. А вы по официальным каналам узнать ничего не можете, правильно? Я даже подозреваю почему.
— Почему?
— Да потому что, если всплывет вся подоплека, дело у опеки заберет ЦК! А тебе такого крайне неохота. И любопытно самому, что невтерпеж, так? И карьеру, к тому же, взбодрить не мешает, а тут необычное дельце. Но сам раскрутить его не вправе, как должностное лицо, и ты выявляешь правду через меня, так? Интересы наши сошлись.
— Вот же ж, супермен нашелся! А ты потянешь такие игры?
— Выхода нет.
— Выход всегда есть. Кстати, на Олимбаева так и не вышел?
— Не в тех чинах я, чтоб такую персону от дел отвлекать, — говорю я и думаю, как глубоко за мной наблюдают? Неприятно. Я снимаю браслет.
— Забирай, Николай Анатольевич. К делу приобщить, как вещдок.
Кассин в свете фонаря смотрит на браслет. Крутит его, заглядывает с изнанки.
— Доказательство, добытое не правовым способом…. А какой номер?
— Номер? — я не понимаю.
— Номер на браслете у Кольцова какой был? — скороговоркой палит Кассин.
— Не знаю. Я и не думал, что он номерной.
— Разберемся, — он прячет браслет под пальто и неожиданно свистит.
Лакейски подбегает старший консьерж.
— Старшая по подъезду ждет, — докладывает он.