Переждав несколько секунд, Жан бросился дальше. Зигзагообразные финты и очередной кувырок в траву. Глядя на его по-кошачьи выверенные движения, я понимал, что даже с хорошей оптикой поразить настолько подвижную цель весьма сложно. Однако, не взирая, на все усилия Маротова, вокруг по-прежнему было тихо. Либо фриц чего-то ждал, либо сразу понял, что солдат лишь приманка.
В конце концов "промаячив" пол сектора, и, не добившись желаемого, Жан развёл руки в стороны, встал во дворе во весь рост.
Я знал этот приём. Ему учил нас один таёжник, с которым вместе в разведшколе оказались. Как убеждал сибиряк, снайпер — тот же охотник. Только теперь цели люди. И если хочешь одержать верх, его действия надо почувствовать.
"Загляни ему в голову,— советовал стрелок, — как бы на месте уверенного в своём превосходстве врага поступил ты? Правильно. Не спешил, выбирал бы лучший для выстрела момент. А как лишить его превосходства в выборе? Снова правильно. Разозлить. Из себя поскорее вывести. В таком разе он решит — момент наступил. Ну, а затем - делай свой шаг. За секунду до выстрела."
Не смотря, на общее ошибочное мнение, что снайпера обязательно целят в голову, чаще всего те били в корпус. Вероятность попадания с первого выстрела существенно увеличивалась, риск оказаться обнаруженным снижался, а цель всё равно выводилась из строя.
Но хуторе Фомича явно профи работал. Дистанция в несколько сотен метров была для него идеальной, поэтому сейчас Жан ожидал именно выстрела в голову.
Мои нервы напряглись настолько, что я почувствовал, как судорожно бьётся на виске вена.
Мгновением позже Маротов дёрнулся и, отклонив голову в сторону, упал в траву. Он выбрал момент и сделал, наконец, свой упреждающий ход.
Однако тишину летнего утра по-прежнему нарушали только лишь трели беззаботно радующихся жизни птиц. Казалось, мы все ошиблись, никакого "егеря" рядом нет, а старший сержант разыгрывает сейчас какой-то полностью лишённый смысла спектакль.
Вот только лежавшее у крыльца тело Гулычева никак не вписывалось в общую умиротворённую картину.
Осознав, что план не удался, Жан затаился за сараем, после чего Лиза ползком вернулась обратно.
— Третье от дома дерево, — сообщила она, — что-то мне подсказывает, немец там.
При всём уважении к наблюдательности Воложиной, этого было мало.
—Пойду к Маротову, на месте сориентируемся, — решил я.
И тут, практически не опасаясь возможности быть обнаруженной, к нам приблизилась Даша. Умоляюще на меня посмотрев, она протянула вперёд руку. Как если бы стремилась что-то отдать, ладонью кверху.
— Чего ты хочешь? — спросила Лиза, — сейчас не время для общения. Шустро обратно ползи!
Однако беглянка не отступала. По-прежнему держа кисть на весу, она просила об ответных действиях. И Воложина подала ей свою.
— Ну, давай, милая, поздороваемся, и ты вернёшься.
В момент, когда их ладони соприкоснулись, Оса вдруг одёрнула руку обратно.
— Какого хрена?!
— В чём дело, Воложина?
Таких глаз, как в тот раз у Лизы я не видел больше нигде. Огромные, с расширенными от непонимания происходящего зрачками, они вызвали во мне неподдельное удивление. Беспрерывно качая головой, она смотрела так, словно у меня вдруг выросла вторая челюсть.
— Я видела его, командир!
— Кого, — не сразу сообразил я.
— Снайпера. Фриц на втором от избы дубе. Чутка ошиблась с позицией.
"О чём она говорит? Когда видела? Почему сразу не доложила?"— мысли роились в голове, словно потревоженные не прошеным гостем пчёлы.
— Но как?! — Обернувшись к Даше, спросила Оса, — кто ты на самом деле?
Она всё ещё не могла отойти от изумления. А затем, без приглашения снова вложила свою ладонь в руку беглянки.
В тот же миг, повинуясь некому общему желанию, их кисти перехватили друг другу запястья и девчонки стали похожи на сцепившихся в локтевом замке альпинистов. Едва фиксация закончилась, лицо Воложиной изменилось в очередной раз. Удивлённо раскрыв рот, Лиза восторженно выдохнула.
— Ван, на дворе теперь зима словно. Деревья все белые стоят, как снегом укутаны. Хотя нет, это листья! Белоснежные почему-то. Полностью! — закрыв глаза, сообщала Воложина, — а меж ними человек в чёрном. Оружия не разглядеть, а вот руки. Расположены, как будто держат его.
Она сделала короткую паузу и продолжила:
— Невероятно, Ван! Как же здесь красиво! И всё оно живое!
Про что там девчонка рассуждала, я так и не понял, но желая прекратить странности в её поведении, оборвал: