Парабеллум вперёд, резкое вращение по сторонам.
Никого.
Кроме двоих погибших, в будке пусто.
Шаг назад.
Поворот к двери.
Выход.
К этому моменту связка Маротова уже возвращалась обратно. Стволы опущены. Поступь обычная, размеренная.
Хороший знак.
Опасности нет.
Я медленно возвращаю в кобуру "Люгер".
— Парочка в гнезде готова, — сообщил Жан, — то ли задушил их кто, то ли своей смертью сдохли. Хрен их там разберёшь. Ни мозгов вокруг, ни крови. Ран даже нет, одежда целая. Я конечно, не против. Пусть бы все они так сгинули. Только не нравится мне всё это, командир. Нутром чую, дичь какая-то здесь творится.
"Точно!"
Лишь сейчас осознал, что всё это время напрягало сознание. Лежавшие в КПП немцы также не имели на теле ни пулевых, ни ножевых ранений.
"Тогда отчего они все погибли? "
Надо было в догадках своих убедиться, и, оставив слова Жана без ответа, я бросился обратно. Распахнул дверь и вошёл в тесное помещение. Солдаты по-прежнему выглядели мертвее мёртвых. Лежали в прежних своих позах, не выказывая малейших признаков жизни. Ни гильз, ни крови, как говорил Маротов, ни даже следов борьбы вокруг.
"А ведь Жан прав. За всю войну ни разу мы с ним такого не видели."
Чем дальше продвигались, тем всё более запутанными выглядели события. И какого-либо логического объяснения мозг им попросту не находил. Что ни говори, от этого становилось по-настоящему тревожно. Когда не можешь "решить" ситуацию, выпускаешь её развитие из-под контроля, а подобная вещь в нашем деле хуже некуда.
Я перевернул немцев, проверил пульс, ещё раз внимательно их осмотрел, однако ничего нового для себя не обнаружил. Отсутствие ранений сомнений не вызывало, как и то, что солдаты действительно были мертвы. Дыхания нет, кожа бледная, пальцы синеть начали, тела, правда, окоченеть, ещё не успели.
— Те двое тоже гнутся пока, — видя, чем я тут занимаюсь, сообщил бесшумно подошедший Маротов, — похоже, недавно их причесали. Что мыслишь, ком?
Хороший вопрос. Главное, своевременный. Я бы тоже от разъяснений не отказался. Жаль только обратиться не к кому.
— Да не знаю, я, Жан, — признался честно, — сам на взводе. Фрицы как будто спектакль какой для нас разыграли. Тела подкинули, а сами ждут, наблюдают словно, как дальше-то поступим. Мы ж тут как на ладони сейчас. Проверка может?
Сержант раздражённо сплюнул.
— Да не, ком. Какая проверка? С хрена ли им так заморачиваться? Хотели бы грохнуть, уже б сделали. Да и других тварей рядом нет. Точно. Я бы почувствовал. Так что вряд ли. Не фрицы это. Хитрее здесь что-то.
— И кто тогда их убил?
Я уж было собрался вернуться в машину, как вдруг услышал сзади голос Воложиной:
— Никто не убивал, спят они.
Если бы в эту минуту рядом с мостом разорвалась авиационная бомба, взрыв не возымел бы на нас с Маротовым такого воздействия. В первую секунду я решил, что ослышался. Может, девчонка ошиблась, или выразилась как-то не так, мало ли что хотела этим сказать. Однако, добивая психику окончательно, Лиза продолжила:
— Точнее все их жизненные показатели максимально замедлены.
Я стоял и не верил собственным ушам.
"Она в своём уме? Какие, к хренам собачьим, жизненные показатели? Мы что с Жаном труп от живого человека не отличим? Это как же так спать-то надо?"
Ошарашено взирая на Лизу, сержант шумно выдохнул:
— В смысле спят?!
— Дыхание, сердцебиение, кровоток, практически отсутствуют, — чётко, словно на лекции в мед. институте, пояснила Оса, — но они живы. В любой момент тела их можно вернуть в прежнее состояние.
— С тобой всё в порядке? — Маротов первым подошёл ближе, — что за бред ты несёшь?
— Во-первых, это не бред, Жан, а одно из исцеляющих организм состояний. Правда, используемое сейчас для сдерживания агрессии, а не по прямому своему назначению. А во-вторых, я лишь озвучиваю информацию, которую сообщает мне Даринэ.
— Кто?!
Теперь уже оба мы шокировано застыли на месте. Похоже, подобный ступор последнее время становился у нас привычным явлением.
— Даша. Это её настоящее имя, — как, ни в чём, ни бывало, пояснила Воложина.
И тут разбросанная в моей голове не стыкующимися осколками мозаика произошедших событий стала медленно складываться воедино.
Обезвреженные странным "сном" немцы, необъяснимое спасение разведгруппы на лесной дороге, нелепое в здешних краях одеяние беглянки и не менее нелепые на нём письмена. В тот день, когда мы впервые её повстречали, увлечённые предстоящим заданием, попросту не обратили на это внимания. Восприняли девчонку, как пострадавшую от немцев местную.