— Ну, всё, пчёлка, теперь в безопасности, — ей не обязательно знать подробности, — сейчас починим царапину твою.
Достать из внутреннего кармана тонкую коробку с НЗ не трудно. Трудно сделать то, что должен. Пальцы отыскали внутри аптечки рыболовный крючок, привычно проверили на прочность, привязанную к нему лесу. Часть стандартного набора диверсанта, в трудные времена позволяющая себя прокормить.
Снасть, правда, не простая, не только чтобы рыбу ловить. Те, кто в теме, знают, что цевьё здесь плоское, особым образом загнутое, не создающее препятствий в таких случаях, как наш.
— Потерпеть нужно, — я склонился к самому лицу девушки, — ты сильная у нас. Справишься. На вот, возьми, всяко, лучше, чем ничего.
Я поднял с земли прочную, обломанную взрывом ветку, очистил её от пыли и поднёс ко рту раненой. Когда требуется по-настоящему собраться, выдержать нечто невыносимое, подобные вещи здорово помогают. Закусываешь древко до хруста в зубах и та, основная боль, на миг стихает. Мозг видимо на новый очаг реагирует, переключается как-то. Обман, конечно. Только в подобные минуты, на что угодно пойдёшь, лишь бы мучения свои уменьшить.
Воложина же не послушалась. Упрямо головой мотнула. Либо не посчитала нужным, либо просто не хотела передо мной слабой выглядеть. Глупая, о силе её я и без этого знал.
Крючок вошёл в разорванные ткани легко. Оборот, протяжка и леса стянула края. Пока не плотно, оставляя меж ними пространство. Здесь осторожность главное. Важно не пережать. Иначе навредишь больше.
— Оставь меня... командир. Пустое... это. — Оса попыталась отвести руку с "иголкой", — сам уходи.
Второй стежок лёг лучше. Зафиксировать, и ещё парочку. Благо немцы пока не беспокоили. Поняв, что нас теперь не достать, переключились на "Паука" с Жаном.
— Сам не могу. Когда выходили, задачу особую получил.
В глазах девушки появилось некое подобие интереса.
— … какую?
— Агеев приказал живой тебя обратно вернуть. В школу комсостава поедешь. В Москву.
Правда была половинчатой. Полковник действительно говорил о чём-то подобном, но кандидата ещё только предстояло определить. Когда вернёмся. Соврал, получается. Хотя какое это сейчас имеет значение? Бороться за её жизнь можно любыми способами.
Воложина качнула головой.
— Не сдюжу... теперь.
— Теперь нет, — согласился я, — а леса вот, закончится, сдюжишь. Смотри, как ладно выходит. И крови уже почти не видно.
Финальный прокол также особенный. Важно рассчитать расстояние, которого бы на длинный стежок хватило. И петлю на конце оставить, чтобы всю рану затем стянуть.
— Ну, всё. Теперь лучше чем раньше будет.
Я наложил сверху повязку, связал тесёмки и погладил разведчицу по голове.
— Молодец, Воложина.
За время операции та даже не застонала. И лишь прокушенная до крови губа, выдавала её истинное состояние.
Когда закончил, в дальнем углу дома послышался шорох. Слабый. Едва различимый. Как будто кто-то ползти пытался. Кто именно не видно пока, только вот к нам так просто не подобраться. Пол усыпан валяющимся повсюду мусором. Крыша рухнувшая, доски, кирпич острыми краями битый. Хлам такой, что, приблизится, незаметно не выйдет.
Отстранившись от Лизы, достал свой ДН и приготовил к выбросу новое лезвие. С учётом потраченного на Дитриха, оставалось три.
Тот, кто к нам сейчас подбирался, осторожно действовал. Либо понял, что обнаружен, либо выжидал удобной для атаки минуты. Огнестрельным пользоваться, явно не станет. Рискованно. Сразу цели не поразишь, а себя в таком разе, в миг, обозначишь. Да и не знает он, ни где мы вошли, ни в каком конкретно теперь состоянии. Ранения, они ведь разными бывают. С иными долго ещё сопротивляться можно.
Раз затаился, скорей всего ближе полезет. Только не прямо сейчас, а погодя чуть, когда снаружи стрелять начнут. И ползти будет не через центр, а справа. Там, где мебель, разломанная в кучу свалена. Шкаф вон тот обветшалый, как раз гостя незваного от нас скроет.
Ладно. Решил поумничать. Поиграем тогда.
Я наклонился к Лизе и приложил к губам палец.
"Тс-с-с."
Затем обозначил направление, дважды вильнул ладонью, изображая быстро плывущую рыбку, и неопределенно качнул головой.
"Не ясно сколько."
Дважды повторять не пришлось. Даже на грани жизни Оса оставалась прежней. Её рука потянулась к оружию, вот только сил справиться с ним уже не осталось. "Люггер" пришлось взводить самому. Щелчок предохранителя и палец девушки коснулся спусковой скобы. В крайнем случае, лёгкой добычей не станет.