Планомерное уничтожение продолжалось до последнего существа, оставив после себя не более сотни трупов, с малой части которых она подобрала карты, тут же пряча их в сверкнувшее кольцо.
Снова спуск.
Коридор кончился, приведя её в просторный зал, стены которого беспрерывно, ритмично сокращались, гоняя воздух по всем помещениям. В огромных мешках плоти под потолком было видно струящуюся по толстым венам кровь этого организма, наполняющуюся кислородом и перегоняя прочие газы в другие органы, что создают беспрерывный цикл.
— Вот откуда на этой планете воздух… Уничтожь я эту гадкую поросль, и вся планета останется без воздуха. Умрет окончательно. Поэтому Вы выбрали именно меня? — не дожидаясь ответа, девушка материализовала на ладони семена, разбросав их вокруг и наполняя зелеными искрами.
Семена тут же раскрылись, освобождая крохотные ростки живых растений, тут же пустивших корни в плоть и… вызывая грохот.
Утроба страдал. Растения, тут же начавшие иссушать плоть и пить кровь приносили ей боль. Стены зала стали сокращаться еще быстрее. Вдалеке послышался визг обитателей этого места, что быстро приближались.
Сальва тут же выпустила из карт множество приспешников. Низкорослые, деревянные истуканы, походившие на кустарники, когда-то озеленяющие Гарах, стали расходиться вокруг, прорастая стеной в проходах. Иные растения, укоренялись перед ними, готовые выстрелить в противника. Другие, раскрыв хищные пасти, стали ждать своих жертв у самых подходов. Множество растительных созданий, питаясь жизненными соками Утробы, готовились к обороне зала и стремительно растущих деревьев.
Сама же Сальва села прямо на мягкий, влажный пол. Её ноги тоже пустили корни и вокруг стала завихряться энергия, но не для очередного портала, а для подпитки пришельца. Тут же появилось и множество кристаллов, сияющих голубым, добавляя к энергетическому фону еще больше маны, тут же переходящей через тело женщины в зеленые искры.
Рев порождений Утробы смешался с шелестом и треском ветвей. Хлопки взрывающихся семян и шум рвущейся, треска костей, наполнили зал. Битва началась.
Сальва не показывала беспокойства. Её деревянная маска была все такой же бесстрастной, только дрожания лиан на голове могло подсказать её чувства, но расшифровать их было невозможно.
Но вскоре пришел один из хозяев Утробы.
Рыцарь Хаоса
— Мембрана предрекала твое появление. — пророкотал он.
Рыцарь был высоким, намного выше и Сальвы, и Нотлэма, и любого порождения здесь. Его огромные руки без труда разрывали ветви защитного кустарника. Мощные ноги не обращали внимание на укусы хищных растений, а костяная броня легко сопротивлялась семенам. Его единственной слабостью, пожалуй, могло быть только утопленное в плечи лицо с единственным глазом.
— Кто бы ты ни был. Ты умрешь. Этот мир будет принадлежать Высшей Матери. — спокойно ответила все так же сидевшая на месте Сальва. — Прими её покровительство и помоги мне, тогда останешься в живых.
— Мне ни к чему чужие божки. Ни ты, ни они, ни, даже, Система — ничто, перед величием Мембраны. Гарах станет лишь центром нашего единства! — торжественно разведя руки в стороны, ответил Рыцарь Хаоса, делая шаг ближе, даже не поморщившись от укуса молнии.
— Ты сделал свой выбор. — кивнула Сальва.
Растительная плоть под её броней взбугрилась от толстых корней, что метнулись к Рыцарю. Опутать или разорвать, неважно что, но этого не случилось.
Отовсюду, из крошечных щелей по всей дрожащей плоти стен, стали выползать крохотные белесые существа. Они подчинялись воли Рыцаря, указующего пальцем на Сальву и, под его хохот, набросились на её тело, начиная обливать кислотой, лопаясь и выпуская в воздух смесь едких испарений.
— Ты зря пришла сюда. — расхохотался он — Если хочешь избежать страданий, отрекись от своего божка, отдай нам Зерно.
— НЕТ!!! — вскрикнула Сальва, что было ошибкой.
В её рот, через прожженую кислотой дыру, тут же вполз червь, проникнув глубоко в тело женщины, озарившей зал криком боли и… отчаяния.
Прочная кора, заменяющая её плоть поддавалась кислоте и ферментированной кашицей стекала вниз. Рыцарь оказался уже рядом, легко подняв её фигуру перед собой, поднёс одну конечность за другой к разинутой пасти на брюхе и, в три укуса, лишил её конечностей.