Неясно было только зачем людей туда вообще сгоняли. Толку гарнизона Кеура от таких никчёмных защитников? Смутить нас гражданскими? Так против них у солдат не будет проблем с тем, чтобы поднять на них меч. Это, тёмные твари, не родных и знакомых принимать в мечи на улицах пригорода Пеленора. Но факт остаётся фактом — здесь, в этом посёлке остались лишь пять семей, что не попали под приказ верного. Кстати, забавное у них, слабых эфирников, держащих в руках жизнь поселений, оказалось название. Старейшины. Прям насмешка — ведь они и впрямь единственными в них были стариками. Остальные, едва вырастив детей и начав слабеть, уходили на алтари магов, что всегда нуждались в материале и чужой жизни.
Так что с этим ребёнком Каир может возиться хоть до утра. Главное, что я свободен от такой обузы и у меня появилось время на голема. Сегодня удача улыбнулась мне: Пламит сказал, что в кузнице на окраине нашлась друза накопителя. Я бросил взгляд на идущего рядом голема — грубая, неказистая копия Гвардейца. Костяшка. Нет ни его красоты, ни его строгости: грубые наплывы серой кости, уродливая маска того, что должно было быть лицом, руки чуть разной длины и толщины. Даже в этом я не смог удержать симметрию в ритуале. Ну, зато голем точно не должен был сломаться пополам после первого же столкновения с врагом.
Каждый вечер я загонял Костяшку в рунный круг и вливал в него огромную порцию маны, по капле преобразуя кости и камень основы. В итоге они должны были стать лучше на порядок: прочнее, устойчивее к магии. Ещё ритуал добавлял в него глоток моей жизни, делая послушнее и умнее. Сегодня же я хотел изменить его сердце, ведь пока он проигрывал во времени самостоятельных, без моей подпитки, действий даже тому старому голему, чей кусок сейчас хранил ману в его груди. Что поделать, издержки повторного использования старых артефактов — их-то в ритуал преобразования не загонишь.
Впрочем, кузница порадовала меня не только друзой накопителя в мою голову размером. Парни Платия нашли здесь и заготовку под доспех Громилы: переднюю, самую важную для меня часть сплошной кирасы. Десяток ударов голема кузнечным молотом и броня стала вполне подходить ему по размеру. А ещё здесь был отличный горн: мне не нужно было даже знать название камня, из которого он был сложен, достаточно оказалось проверить его на близость к стихии.
Не мучаясь угрызениями совести, я разрушил и его. До основания. После меня в этом походе остаются лишь развалины очагов, каминов и горнов. И всё потому, что этим зелонцам лень строить дома из честного камня. А теперь уже и не нужно. Из разговоров солдат, а также сводок от легата, которые каждые два дня привозил летучий отряд, явно следовало, что жители этих посёлков в родные края не вернутся.
Отныне их местом жительства будет Гардар, а значит всё вокруг должно служить делу разрушения Зелона.
Уже привычный ритуал оставил после себя слабость, едва не заставившую меня упасть. Несколько увлёкся и отдал больше, чем мог бы одобрить Вид. Ничего. Оклемаюсь к утру.
Зато на обновлённого голема было уже приятно глядеть: выбеленную словно у дохлятины кость, вызывавшую у меня гадливое чувство, затянул привычный и даже родной серый камень; грудь покрыла сплошная плита стальной кирасы, надёжно прикрывшая обновлённое и увеличенное в размере сердце; руки налились силой и сравнялись размером. Теперь я гораздо спокойнее глядел в будущее.
Возвращаясь из коротких рейдов, в которые мы назначались легатом на главную дорогу Зелона, наша рота по-прежнему шла по следам ушедших дальше войск. И по следам их боёв: вытоптанный до земли снег тут и там усеивали туши химер. Хорошо Рино постарался. Радует, что по-прежнему стоял небольшой мороз и это уберегло нас от запаха разложения. Чем дальше, тем больше мы встречали останков зелонских тварей. А затем и местность, по которой мы шли, изменилась.
До этого дорога петляла среди невысоких сосен, с редкими вкраплениями берёз, а затем лес словно обрезало: впереди от горизонта до горизонта раскинулось нетронутое белое поле с редкими полосками чахлых кустов и, посреди всего этого — неширокая вытоптанная дорога. Я вслух высказал своё недоумение открывшимся видом:
— Озеро? Такое мелкое, что поросло кустарником?
— Болото, — буркнул Вид и повысил голос. — Внимание, рота! Впереди болото. Сходить с дороги запрещаю. Сержанты, ваше место на краю строя. Проследить за личным составом.
И сам шагнул в сторону, оглядывая проходящих мимо бойцов. Я последовал его примеру, только отступив на противоположный край. К големам унеслась моя мысль-приказ. Пожалуй, с весом их каменных тел они пойдут последними. У меня не было никакого желания проверять правдивость прочитанных в детстве историй.