— Сегодня. В десять…
— Кого представляешь?
— Камеристку, мадмуазель Анну из оперы «Гонимая любовь».
— «Гонимая любовь»? — произнесла Бестужева со значением, встала, подошла к Алеше, потрепала его по щеке и засмеялась откровенно кокетливо. — Пора тебе переходить на мужские роли, а? Я вечером пораньше в театр приеду, помогу в костюм облачаться.
Алеша отрицательно затряс головой. Анна Гавриловна провела пальчиком по пушистой Алешиной щеке, потрогала родинку, вложила ему в руку кошелек.
— Зачем? — растерялся Алеша.
— Такая мушка называется «роковая тайна». А роковые тайны дорого стоят. А после театра поедем ко мне…
Алеша упал на колени и припал к руке благодетельницы. На его лице застыла гримаса полного отчаяния.
Стоящая у крыльца навигационной школы карета была великолепна. Вся школа пришла в возбуждение от редкого зрелища. Но прилипших к окнам курсантов волновали не столько кони в сафьяновой сбруе и золоченые колеса, сколько обитательница кареты — молоденькая и очень красивая девица в пышной прическе. Она, казалось, не замечала общего внимания, но принимала картинные позы: то начинала зевать, выказывая крайнюю скуку, то взбивала тоненькими пальчиками локоны у виска, то невидящим взглядом скользила по верхушкам деревьев. Тот же невидящий взгляд оборотила она на вышедших из школы Никиту и Сашу и тут же отвернулась.
— Нас, может быть, и не тронут, — говорил Саша, продолжая разговор, — а вот Алешке достанется. Засадят… — он не окончил фразы и замер, глядя на девушку в карете.
— Кто это? — спросил Никита, поймав его взгляд.
— Анастасия Ягужинская, — ответил Саша благоговейным шепотом, — Дочь Бестужевой… от первого брака.
Они остановились в тени тополей. Анастасия повернула голову, Саша тут же поклонился. Надо ли говорить, что его поклон был оставлен без всякого внимания.
На крыльцо вышла Бестужева, директор почтительно вел ее к карете.
— Наконец-то! — капризно сказала Анастасия. Подоспевший кучер опустил подножку перед Бестужевой.
— Премного благодарен, ваше сиятельство… — бормотал директор. — За великие заботы ваши… Флот русский перед вами в неоплатном долгу…
Уже сидя в карете, Бестужева подняла взгляд и в одном из окон увидела Алешу. Лицо его было напряженным и испуганным. Анастасия увидела улыбку на губах матери, поймала ее взгляд и неодобрительно скривилась.
Карета покатила.
Никита и Саша не заметили, как рядом с ними очутился Алеша.
— Алешка… живой… — сказал Никита. — Нам надо убираться отсюда поскорее, пока Котов к начальству не вызвал. Пошли ко мне обедать. Гаврила уже щи из трактира принес…
Директор подошел к своему кабинету. С лица его еще не сошла та особая улыбка, которая появляется после общения с большим начальством, но она медленно сползла с лица, когда он увидел ожидавшего его у двери Котова. Тот был мрачен, под левым глазом его уже разлилась болезненная синева. Они молча прошли в кабинет. Котов положил перед директором бумагу и сел, хмуро глядя перед собой. Директор быстро пробежал глазами бумагу, потом отодвинул ее от себя, потом опять запустил в нее глаза.
— Да что он такое натворил — этот Корсак? — спросил он, наконец, с некоторым раздражением.
— Ленив, необуздан, зол, невоздержан на язык, предерзостен, любопытен без меры. — Котов поморщился и добавил словно для себя. — Знакомства подозрительные имеет…
— А мне известно, что он весьма прилежен в науках, о море мечтает, остропонятен, а что любопытен, так и хорошо! — назидательно сказал директор, но, встретив ощупывающий взгляд Котова, переменил тон на доверительный. — Ну не могу я его наказать, исключить, выпороть и в солдаты не могу списать. Вы меня понимаете?
Лицо Котова словно в кулек сжалось, стало жестким и опасным.
— Дурные новости из Петербурга… Открыт злодейский заговор, — сказал он почти с радостью. — Одного уже взяли…
Директор озаботился и понимающе закивал головой, но видно было, что подобные разговоры волнуют его мало — слишком далека навигационная школа от дворцовых дел.
— Ивана Лопухина, подполковника, — продолжал Котов. — Матушка его, говорят, тоже замешана и некоторые дамы… Государыню Елизавету хотели извести, а трон вернуть младенцу Ивану, внуку Анны Иоанновны, что в Риге под стражей обретается. Опять задумали немчуру во дворец пустить. Сейчас ищут причастных… Среди знатнейших и влиятельнейших фамилий. Вы изволите понимать, о чем я говорю, господин капитан?
Директор сидел, не поднимя глаз. Он начал понимать…