— Я не могу так больше! — вопил он, сидя у костра, который развела Моника. Он с отвращением смотрел на кусок жареной рыбы, которую она ему протягивала. — Я — Змей! Коварный и безжалостный враг Волка! А я сижу здесь и ем… это! Я должен мстить! Я должен строить коварные планы! А не выковыривать песок из чешуи!
— Ты будешь мстить, когда мы выберемся, — спокойно ответила Моника, откусывая большой кусок рыбы. — А пока — ешь. Тебе нужны силы. Чтобы строить ещё более идиотские планы.
Так проходил день за днём. Ночь за ночью.
Моника начала отчётливо понимать, что ей впервые в жизни… спокойно. Здесь, вдали от цивилизации, взрывов, стрельбы и… кошмарных красных глаз Волка, которые ломают и подчинают волю.
И вот, в один из таких вечеров, когда солнце, огромное и красное, садилось в океан, а небо окрасилось в немыслимые оттенки оранжевого и фиолетового, между двумя робинзонами состоялся тот самый разговор.
Они сидели на тёплом песке, глядя на огонь. На остров опустилась тихая, безмятежная ночь.
— Знаешь, — вдруг сказала Моника. — А ведь это не так уж и плохо.
Змей удивлённо посмотрел на неё.
— Что «не так уж и плохо»? То, что мы застряли в этой дыре? То, что наш план мести провалился с оглушительным треском? То, что я уже неделю живу без капли спиртного?
— То, что здесь тихо, — она обвела рукой их маленький мир. — Никто не пытается нас убить или арестовать. Никто не отдаёт нам идиотских приказов. Нет Волка. Нет этого… Роберта. Нет погонь, взрывов, провалов. Только… это. Океан. Закат. И еда, которую ты добыл сам.
— Я не добывал эту рыбу! — оскорбился Змей. — Ты её поймала!
— Неважно, — отмахнулась она. — Суть в другом. Мы всю жизнь бежали. От кого-то, за кем-то. Сначала от закона, потом за Волком. Мы были пешками. Расходным материалом. А здесь… — она сделала паузу, подбирая слова. — Здесь мы — короли.
Змей посмотрел на неё, как на сумасшедшую.
— Короли⁈ Короли этого вонючего куска скалы⁈ Моника, ты перегрелась на солнце! Нам нужно вернуться! Нам нужно отомстить!
— За что, Змей? — она повернулась к нему, и в её жёлтых глазах он впервые увидел не ярость, а бесконечную, вселенскую усталость. — За что мстить? За то, что мы оказались глупее и слабее? За то, что каждый наш гениальный план заканчивался тем, что нас унижали, били и бросали в клетку? Месть не принесла нам ничего, кроме боли. Может, хватит?
Она встала и подошла к кромке воды. Волны лениво лизали её ноги.
— Может, это и есть наш шанс? — сказала она, глядя на горизонт. — Не на месть. А на жизнь. Настоящую. Без интриг, без предательства. Просто… жить. Строить дом. Охотиться. Смотреть на закаты. Забыть всё. Забыть Волка, забыть Ледоруба, забыть наши банды. Просто остаться здесь. Вдвоём.
Змей молчал. Он смотрел на её силуэт на фоне догорающего заката, и в его душе боролись два зверя. Один, старый и привычный, шипел о мести, о крови, о сладком вкусе победы над Волком. А второй, новый, испуганный и уставший, шептал о покое. О тишине. О мире, где не нужно никому ничего доказывать.
— Но… как же… — начал он, и его голос дрогнул. — Как же всё остальное?
— А что «всё остальное»? — она обернулась, и на её лице была странная, горькая улыбка. — Там, в том мире, мы — никто. Просто два неудачника, которых используют все, кому не лень. А здесь… здесь мы можем быть кем угодно. Мы можем построить своё королевство. Свои законы. Свою жизнь.
Она подошла к нему и села рядом. Взяла его руку в свою. Её когтистая ладонь была на удивление тёплой.
— Подумай, Змей. Больше никаких боссов. Никаких планов, которые обречены на провал. Никакого унижения. Только ты и я. И целый остров. Наш остров.
Он смотрел на неё, на её горящие в полумраке глаза. И что-то в нём сломалось. Стена ненависти, которую он так долго и упрямо строил вокруг своего сердца, дала трещину. Он устал. Бесконечно, смертельно устал. От погонь, от поражений, от самого себя.
И, возможно, она права. Возможно, это действительно их единственный шанс. Не на месть. А на что-то большее.
Он медленно, очень медленно, кивнул.
— Хорошо, — прошептал он. — Я… я согласен.
Моника улыбнулась. И в этой улыбке не было ни злорадства, ни триумфа.
Только облегчение.
Они сидели на берегу, двое бывших злодеев, двое неудачников, выброшенных на обочину жизни. И смотрели, как над их новым, маленьким королевством восходит огромная, незнакомая луна.
Война закончилась. По крайней мере, для них.
Вице-президент мерил шагами свой безупречный кабинет, его лакированные туфли бесшумно ступали по мраморному полу. За панорамным окном раскинулся Ходдимир — город, который он, Грейдер, считал своим.