Глава 25
Групповая терапия
В грузовом отсеке стояла тишина — мрачная и тяжёлая, как надгробная плита.
Пахло разложением, химией и страхом. Чёрная, пузырящаяся лужа на металлическом полу была не просто останками Дрэйвена. Это были останки их гордости, их бунта, их тысячелетней уверенности в собственном превосходстве.
Валериус, бледный как смерть, смотрел на одежду, лежащую в этой мерзкой жиже. Его бывший подчинённый. Амбициозный, глупый, но свой. Чистокровный. Теперь — просто лужа. И приказ «прибрать здесь». Унижение, возведённое в абсолют.
— Я… я не буду это трогать, — всхлипнула Кристалл, отступая и спотыкаясь о ящик. Её лицо приобрело цвет скисшего молока.
— Заткнись, — прошипел Лазарус.
Он сжимал кулаки до побеления костяшек. В нём кипел гнев. Не ярость хищника, а злоба загнанного в угол зверя, который слишком боится броситься на охотника. Он посмотрел на Валериуса, ожидая приказа, но впервые в глазах «цепного пса» читалось не только подчинение, но и вопрос: «И что теперь, хозяин?».
Валериус не ответил. Он чувствовал себя опустошённым.
Клятва, принесённая ради выживания, обернулась против них, стала их клеткой. А Волк… он не просто стал их лидером. Он стал их богом. Жестоким, хоть и справедливым. С отравленными дротиками вместо молний.
— Эстетика распада, — пробормотал Орион, с болезненным любопытством разглядывая пузыри, лениво лопающиеся на поверхности лужи. — В этом есть нечто… финальное. Бесповоротное. Как точка в конце очень мрачного романа.
— «И обратится плоть в грязь, а душа в ничто», — тихо процитировал Кассиан, закрыв свой фолиант. — «Хроники Пепельного Завета». Похоже, наш новый капитан знаком с классикой. В весьма вольной интерпретации.
В этот момент бронедверь с шипением отъехала в сторону.
Альпы инстинктивно напряглись, готовые к новой волне ужаса. Их алые глаза, полные страха, уставились в проём.
Но вместо капитана в отсек влетело нечто совершенно иное.
Сначала появился пушистый хвост, виляющий из стороны в сторону. Потом — упругая задница в розовых шортах. А затем и сама хозяйка этого богатства — Сэша. Девушка-кошка, одетая в яркую футболку с котятами, втаскивала за собой… мольберт.
А под мышкой у неё была зажата большая коробка с фломастерами.
На её плече сидел крылатый лисёнок, уши которого сияли восторженно-розовым, а на макушке, как причудливая заколка, устроилась механическая божья коровка, тихонько поблёскивая окулярами камер.
— Приветики, кити-кити! — жизнерадостно воскликнула Сэша, оглядывая мрачную компанию. — Ой, а что это у вас тут… разлилось? Выглядит неаппетитно.
Она сморщила носик, обходя лужу, и с грохотом водрузила мольберт в центре отсека. Альпы молчали, их мозги, привыкшие к многовековым интригам и кровавым ритуалам, отчаянно пытались обработать входящие данные и с треском зависали.
— Волк сказал, что вы тут немного… загрустили, — Сэша хлопнула в ладоши, отчего Лазарус вздрогнул. — И он попросил меня научить вас дружбе! Кити-кити! Разве это не здорово? Мы будем лучшими друзьями!
Она улыбнулась. Широко, искренне, обнажая идеальные белые зубки.
Вампиры переглянулись. Их коллективный разум отказывался верить в происходящее. Только что один из них был показательно и жестоко аннигилирован. А теперь эта… помесь котёнка и идиотки… пришла учить их дружбе. С фломастерами.
Какой же дурдом…
Запах.
Он ударил им в ноздри.
Сладкий, дурманящий, живой.
Запах молодой, здоровой крови, пульсирующей прямо под тонкой кожей. Запах, который сводил с ума, заставлял клыки ныть, а желудок — сжиматься в голодном спазме. Они не ели сегодня, экономили последние донорские пакеты. И вот перед ними — шведский стол в розовых шортах.
Изольда облизнула губы, её алые глаза хищно сузились. Лазарус сглотнул, его кадык дёрнулся. Даже аскетичный Малакай втянул носом воздух, и в его глазах на миг блеснул первобытный голод, а не религиозный фанатизм.
Но чёрная жижа на полу никуда не делась, напоминая о предсмертном крике Дрэйвена.
О холодном голосе Волка.
«Любой, кто нарушит клятву, любой, кто посмотрит косо на кого-то из моих людей, превратится в такую же лужу. Ясно?»
Вампиры стояли неподвижно, как статуи, борясь с древним инстинктом, который требовал вцепиться в это ходячее лакомство и пить, пока оно не иссохнет.
— Итак! — Сэша, совершенно не замечая нависшего над ней гастрономического напряжения, открыла коробку с фломастерами. — Урок номер один: «Что такое дружба?». Дружба — это когда весело вместе, кити-кити! Это как… как когда много котят играют с одним клубочком!