Я перевёл взгляд. Сэша как раз добралась до роковой соблазнительницы. Изольда стояла, выпрямившись, будто аршин проглотила — руки прижаты к телу, а на лице застыла маска аристократического отвращения, смешанного с паникой. Сэша обняла её с такой силой, что вампирша слегка покачнулась.
— Ты такая красивая, кити-кити! — ворковала кошечка, утыкаясь в шикарный бюст кровососки. — Но очень грустная! Тебе нужно больше обнимашек!
— Не могу дышать её запахом… Я… сейчас… задохнусь или сожру её… — просипела Изольда.
— Это лучшее, что я видела со времён падения Империи! — продолжала заливаться смехом Кармилла. — Мой новый любимый сериал! Я хочу пересматривать это каждый вечер перед сном! Волк, дорогой, ты гений! Самый жестокий, извращённый, восхитительный гений!
— Так им и надо, клыкастым ублюдкам, — с мрачным удовлетворением произнесла Лекса, стоявшая за моим креслом. Она скрестила руки под грудью, и в её голубых глазах плясали отнюдь не дружелюбные огоньки. — Это даже лучше, чем электрический стул. Медленное, мучительное унижение. Мой отец бы это оценил.
— Капитан, это… жестоко, — тихо сказала Шондра. Она единственная не разделяла общего веселья. Её лицо выглядело серьёзным, почти печальным. — Они, конечно, заслужили наказание. Но отправлять к ним Сэшу… Она же не понимает, какой опасности себя подвергает. Один из них может сорваться.
— Не сорвётся, — ответил я, не отрывая взгляда от экрана. Там Сэша как раз пыталась обнять сразу обоих близнецов, которые застыли, как единое целое, и смотрели на неё с одинаковым выражением вселенского ужаса. — Они слишком напуганы.
— Именно поэтому это опасно! — возразила Шондра. — Голодный, напуганный хищник непредсказуем!
Я перевёл на неё взгляд и вздохнул:
— Шони, в качестве страховки у нас есть гиперкуб.
— И это не жестокость, мамочка, — фыркнула Кармилла. — Это дрессировка. Они — стая диких, опасных зверей. Чтобы они стали безопасны для остального экипажа, их нужно сломать. Загнать их инстинкты так глубоко, чтобы они боялись даже подумать о нападении.
— Дрэйвен стал примером того, что их ждёт в случае неповиновения, — кивнул я. — А это — закрепление материала. Они должны научиться ассоциировать запах потенциальной жертвы не с едой, а с ужасом и унижением. Сэша — идеальный раздражитель. Она пахнет, как ходячий деликатес, и ведёт себя, как ожившая плюшевая игрушка. Для их гордыни это смертельный удар. После такого урока они будут шарахаться от каждого члена экипажа, как от огня.
Лекса хмыкнула.
— Психологическая кастрация. Мне нравится.
— Это неправильно, — покачала головой Шондра, но спорить больше не стала. Она понимала мою логику, хоть и не принимала её.
Мы молча смотрели, как Сэша заканчивает свой «круг дружбы». Она добралась до Валериуса. Бывший лидер стоял, прислонившись к стене, и смотрел на неё с выражением мученика, принимающего последнюю пытку. Сэша обняла его, прижавшись щекой к его груди и умиротворённо замурлыкала.
— Ты их главный, да? — спросила она. — Ты должен обнимать их чаще! Чтобы они не грустили!
Валериус молчал. Я видел, как дёргается жилка у него на виске. Он терпел. Он держал слово.
Наконец, Сэша отпустила его и, довольная, хлопнула в ладоши.
— Ну вот! Первый урок дружбы окончен! Кити-кити! Вы все такие молодцы! Завтра обязательно повторим! Вы будете гладить Хики и чесать его за ушком! Капитан сказал, что вам нужно много-много учиться!
Она собрала свои фломастеры, подхватила мольберт и, помахав им на прощание, выпорхнула из грузового отсека.
Вампиры остались стоять в гробовой тишине.
Они медленно, очень медленно приходили в себя. Некоторые покачивались. Изольда судорожно поправляла платье. Лазарус выглядел так, будто его только что переехал каток — розовый и пушистый. А Кристалл… она просто села на пол и тупо уставилась в одну точку. Кажется, в её мозгах произошло короткое замыкание.
Я умиротворённо вздохнул и смахнул окно, предоставив дальнейшую слежку за моими любимыми кровососами Ядвиге.
Дверь на мостик с шипением открылась, и влетела виновница торжества.
— Волк, кити-кити! — она сияла. — Я всё сделала! Мы теперь друзья!
— Мы видели, Сэша, — улыбнулся я. — Отличная работа.
— Они такие милые, когда привыкают! — с восторгом заявила она. — Сначала были немного хмурые и напуганные, наверное, потому что у них друг растаял. Но потом я их всех обняла, и они сразу стали добрее!
Кармилла снова залилась хохотом.