Магнус заметил мой манёвр. «Мухолёт» вильнул, пытаясь стряхнуть меня с хвоста, и снова открыл огонь из своей шестиствольной пушки. Трассеры прошивали воздух вокруг меня, заставляя бросать «Нимбус» из стороны в сторону. Это был танец смерти на скорости, близкой к звуковой, в тысячах метров над равнодушной гладью океана.
Но я догонял. Метр за метром сокращал дистанцию. Я вёл машину не по приборам. Я вёл её вслед за собственной ненавистью. Вся моя прошлая жизнь с момента рождения была только ради одного этого финального момента. УБИТЬ КОЩЕЯ.
И вот он, момент истины.
Я поставил всё на один-единственный инстинктивный расчёт. Он снова попытается уйти в сторону своим коронным приёмом. Я направил «Нимбус» не туда, где он находился, а туда, где он должен оказаться через долю секунды.
И угадал.
На какой-то миг мы поравнялись. Мы неслись вниз, к океану, два хищника, две машины для убийства, крыло к крылу. Я видел его. Огромные, безжизненные фасеточные колпаки кабины, похожие на глаза стрекозы-мутанта. За ними, я знал, сидит он. Я почувствовал его шок, его ярость, его неверие. Он не мог понять, как этот «примитивный таран» смог его просчитать.
Мой план был прост и груб, как я сам. Таран. Ракет уже не осталось, так что я собирался разнести его кабину к чертям собачьим, даже если придётся погибнуть вместе с ним. Рука уже легла на вертикатор, чтобы резко направить «Нимбус» ему в борт.
Но Магнус снова оказался хитрее.
Он не мог уйти в сторону — я находился слишком близко. Но он мог атаковать. Я не увидел ракету. Я увидел вспышку под его «брюхом» и две струи вязкой, изумрудно-зелёной дряни, которые хлестнули точно по моей правой турбине.
«Кислотный плевок».
Металл не взорвался. Он… потёк. Словно воск. Раздался чудовищный скрежет, вой умирающего механизма. Турбина захлебнулась, выплюнув сноп чёрного дыма и ошмётки расплавленного композита. «Нимбус» дёрнуло, как подстреленную птицу. Потеряв тягу с одной стороны, машина резко развернулась и, лишившись управления, вошла в плоский штопор.
Мир за окном превратился в безумную карусель из неба и воды. Я до хруста стиснул руль, пытаясь выровнять падающую машину, но бесполезно. Уцелевшая левая турбина ревела на пределе, но лишь усиливала вращение. Системы взвыли в предсмертной агонии, индикаторы на приборной панели хаотично мигали.
А потом… Магнус решил нанести контрольный…
Я не мог среагировать. Я только увидел на экране заднего вида новую вспышку. Ещё одна ракета. Она шла идеально. Не в уцелевшую турбину, не в двигатель. Она целилась точно во врага — в кабину, в меня.
У меня не было времени даже выругаться.
Я дёрнул рычаг катапульты… но механизм заело. Зар-р-раза! Эта заминка, эта секунда стоила всего. Адреналин заставил время течь мучительно медленно, но я лишь успел увидеть, как ракета приближается, как растёт, и вот уже её боеголовка, похожая на глаз безжалостного бога, смотрит прямо на меня.
А потом мир взорвался.
БА-БА-А-АХ!
Удар был чудовищным. «Нимбус» содрогнулся, как живое существо, которому вырвали сердце. Металл застонал, лобовое стекло треснуло, мгновенно покрывшись паутиной разломов. Все индикаторы на приборной панели вспыхнули красным и тут же погасли. Системы взвыли, захлёбываясь в предсмертной агонии. В кабину ворвался огонь, захватив меня в жадные объятия.
Боль, острая, как раскалённый нож, пронзила плечо и бок. В глазах потемнело. Уцелевшая левая турбина отчаянно выла, пытаясь выровнять машину, но всё бесполезно. «Нимбус», кувыркаясь, вошёл в неконтролируемый штопор.
Я чувствовал, как моя машина, мой верный конь, разваливаясь на куски, несётся вниз, в тёмную, холодную бездну. Оглушающий свист ветра в пробитом корпусе сменился низким, нарастающим рёвом — это был не звук самой воды, а гул воздуха, сжимаемого между падающей машиной и поверхностью океана.
Последнее, что я запомнил, — далёкие, отчаянные крики моих девчонок в динамике коммуникатора, стена воды, вставшая перед лобовым стеклом, и чудовищный удар, который расколол мир на тысячу осколков.
А потом — темнота.
Глава 4
Жабры
Взрыв был ослепительным. Огненный шар, который породила ракета Магнуса, поглотил «Нимбус» с жадностью голодного божества, которому принесли в жертву дорогой и вкусный летательный аппарат.
Изуродованный, объятый пламенем кусок металла, который ещё секунду назад был гордостью личного автопарка Волка, камнем рухнул вниз, в лазурную, безразличную гладь океана.