— Неплохо для копа, — кивнул я Лексе.
— Неплохо для психопата в шляпе, — фыркнула она, но в её глазах я увидел уважение.
Мы добрались до сектора для особо опасных преступников. Массивная титановая дверь, сканер сетчатки, датчик ДНК.
— Отойди, — сказал я Лексе.
Я не собирался его взламывать. Я просто ударил.
Вложив в удар всю свою силу. По ушам резанул жалобный скрежет металла.
С первого удара монолитная плита прогнулась.
А со второго дверь, способная выдержать взрыв боеголовки, с оглушительным рёвом вылетела внутрь.
— Сколько грохота, — покачала головой Лекса. — Тихие методы — явно не твой путь.
За дверью оказался небольшой коридор и одна-единственная камера.
А внутри, на полу, скорчившись в позе эмбриона, лежала она. Кармилла.
На ней был ошейник с синими лампочками. Видимо, шокер.
Руки вампирши остались скованны за спиной.
Роскошные белые волосы, её главное оружие, скрывал тяжёлый бронешлем, туго затянутый под подбородком.
Она осталась в одном нижнем белье, очевидно, её шикарное платье конфисковали. Вампирша дрожала, её кожа была покрыта испариной, а на лице застыла гримаса боли.
Похоже, ошейник периодически срабатывал и бил её током. А может, включались ультразвуковые излучатели, чтобы она оставалась в недееспособном состоянии.
Кармилла выглядела слабой, беззащитной, сломленной.
Я никогда не видел её такой.
Одним рывком выдрал дверь в камеру. Подошёл к ней и опустился на одно колено.
— Эй, вампирша, — сказал я тихо. — Такси заказывала?
Она медленно подняла голову. Её алые глаза, обычно полные огня и насмешки, сейчас были тусклыми, в них стояли слёзы.
— Волк… — прошептала она, и её голос сорвался. — Ты… пришёл.
— А ты сомневалась? — я усмехнулся и одним движением сорвал с неё ошейник. Отбросил эту искрящую игрушку в сторону. Освободил её руки, а затем избавил от шлема. Волосы вампирши безжизненно рассыпались по спине и полу.
Кармилла закашлялась, пытаясь сесть. Я подхватил её, помогая подняться.
— Я… думала, вы меня бросите, — прошептала она, прижимаясь ко мне.
— Мы своих не бросаем, — твёрдо сказал я. — Даже таких невыносимых, самовлюблённых и помешанных на шмотках, как ты.
Она слабо улыбнулась.
— Я… я должна тебе…
— Заткнись, — перебил я. — Потом сочтёмся.
Я снял плащ и накинул ей на плечи.
— Можешь идти?
Она кивнула, хотя я видел, что ноги едва держат её.
— Могу.
— Отлично, — я посмотрел на Лексу, которая стояла в дверях, наблюдая за этой сценой с непроницаемым лицом. — Потому что нам пора сваливать. И очень быстро. Я чувствую, что охрана этого гостеприимного заведения уже готовит нам новые проблемы.
Кармилла, опираясь на меня, сделала шаг. Потом второй. Её волосы, её главное оружие и гордость, медленно начали оживать, в них снова появлялась сила.
— Волк, — сказала она уже более твёрдым голосом.
— Что?
— Когда мы выберемся отсюда, ты купишь мне новое платье. И колье. С сапфиром. Можно не сразу, ты же меня сперва накажешь. Но это намёк, чем меня потом утешить.
Я посмотрел на неё, потом на Лексу, которая закатила глаза.
Да. Наша Кармилла возвращается.
— Идём, королева, — вздохнул я. — Твоя карета подана. Правда, она больше похожа на летающее ведро с ракетами, но, боюсь, на лучшее ты сегодня рассчитывать не можешь.
Мы вышли из тюремного блока, оставляя за собой хаос, разрушения и группу очень недовольных, но, к счастью, живых охранников. Впереди нас ждал долгий путь наверх и, я был в этом уверен, ещё не одна перестрелка. Но сейчас это не имело значения.
Мы снова вместе. А это значит, что у нас есть шанс.
Глава 7
Аварийный протокол
Воздух в доках Акватики был влажным и солёным.
Мы шли по широкому техническому коридору сектора «Омега», и эхо наших шагов тонуло в далёком гуле вентиляционных систем и утробном ворчании гигантских грузовых платформ.
Слева от меня, сжимая кулаки в перчатках, вышагивала Лекса.
Её лицо походило на грозовую тучу, готовую разразиться молниями, градом и статьями уголовного кодекса. Справа, с ленивой грацией сытой пантеры, плыла Кармилла. По дороге она успела выпить пару пакетов донорской крови, которую я специально держу в холодильнике аэрокара для этой заразы.
Но вот одежды я для нее не прихватил, так что она всё ещё куталась в мой чёрный плащ. И, надо признать, делала это с такой элегантностью, будто задрапировалась для званого ужина.