Она слабо улыбнулась, и я понял, что лёд тронулся.
Мы снова помолчали. Эта тишина была наполнена неловкостью и невысказанными сожалениями. О том, что могло бы быть, но никогда не будет. О тихом вечере, о простом разговоре без взрывов на заднем плане, о чём-то нормальном, человеческом.
— Прости, что мы так и не смогли увидеться снова, — сказал я с искренним сожалением. — Я бы хотел, чтобы всё сложилось иначе.
— Я тоже, — тихо ответила она, и на её щеках появился лёгкий румянец. — Волк… будь осторожен. Пожалуйста.
— Постараюсь, русалка. Но обещать не могу. В моём мире осторожность — это роскошь. Нам пора уходить в тень. Скоро связь пропадёт. Мы углубляемся в Дикие Земли.
В голову ударила непрошенная мысль… Дикие Земли. Звучит как название для парка аттракционов с динозаврами. И хоть динозавры здесь действительно водятся, на деле это просто огромный кусок континента, где законы цивилизации не действуют, а выживает тот, у кого ствол длиннее и броня толще. Место, где мы с Беркутом сможем затеряться, зализать раны и подготовиться к следующему раунду.
— Я буду… ждать, — прошептала Серена, и это слово, такое простое и такое тяжёлое, повисло между нами.
— Не стоит, — мягко ответил я, чувствуя себя последним ублюдком. — Живи своей жизнью. Найди себе хорошего парня, который не будет впутывать тебя в перестрелки с боевыми роботами. Какого-нибудь бухгалтера. Или дантиста. Они скучные, зато надёжные. И у них не бывает врагов, которые пытаются замочить их в аквапарке.
Она улыбнулась. Грустно, но светло. Той улыбкой, которой прощают и отпускают.
— Удачи, Волк.
— И тебе, Серена.
Связь прервалась. Экран погас, оставив меня наедине с моим отражением. Усталый мужик в помятой шляпе, который только что сжёг ещё один мост.
Я откинулся в кресле и закрыл глаза.
Ещё одна ниточка, связывавшая меня с нормальным миром, оборвана. Что ж, может, оно и к лучшему. В войне, на которой я сражаюсь, нет места для русалок и тихих гаваней.
Только шторм, только хардкор.
Дверь в каюту с тихим шипением отъехала в сторону. Я даже не открыл глаза. По отголоскам света разума уже знал, кто это. Да и парфюм очень характерный, с томными соблазнительными нотками. Кармилла.
— Ну что, Ромео, закончил свои сентиментальные прощания? — её голос, как всегда, был полон ехидства. Даже не знаю, то ли она сама догадалась, то ли Ядвига проболталась. — Джульетта уже рыдает в подушку и клянётся ждать тебя до скончания веков?
— Заткнись, Кармилла, — устало сказал я. — Не тот настрой.
— О, я вижу, — она подошла ближе, я чувствовал её присутствие рядом. — Ты весь такой трагичный, такой непонятый. Герой, отвергнутый миром. Это так… возбуждает.
Я открыл глаза и посмотрел на неё.
Она стояла, сложив руки под грудью, а её алые глаза насмешливо блестели в полумраке.
— Ты хоть понимаешь, что мы теперь враги номер один для большей части цивилизованного мира? — спросил я.
— Конечно, понимаю, дорогой, — улыбнулась она. — И мне это чертовски нравится. Наконец-то никакой двусмысленности. Никаких попыток казаться хорошими. Мы — плохие парни. И это развязывает нам руки. Теперь можно не сдерживаться.
Она подошла к моему креслу, наклонилась и провела пальцем по моей щеке.
— Так что не кисни, капитан. Война только начинается. И, поверь, это будет самая весёлая война в твоей жизни. Ведь у тебя в команде я.
Она подмигнула и, вильнув бёдрами, направилась к выходу.
— Кстати, — бросила она уже из дверного проёма. — Твоя русалка, конечно, милашка. Но у неё совершенно нет вкуса в одежде. Это лавандовое платьеце… безвкусица. Я бы на её месте выбрала что-нибудь более… откровенное. А так она никогда не захомутает холостого миллионера.
Дверь закрылась.
Я снова остался один. Усмехнулся и поднялся.
Пора на мостик. Сменю дежурного и помедитирую на бесконечные джунгли.
Прошло два часа.
Я сидел в капитанском кресле, глядя на безмолвную зелёную стену джунглей на главном экране. После сверкающего, стерильного ада Акватики эта первобытная, дикая красота должна успокаивать. Но она не успокаивала. Она просто была.
Безразличная, вечная, готовая поглотить и переварить любого, кто осмелится нарушить её покой. Вроде нас.
Мои размышления прервал тихий, шуршащий звук.
К моим ногам подкатился серый пушистый шар с клыкастой пастью. Фенечка. Она остановилась, и из её вокодера раздался спокойный, синтезированный голос: