— Капитан, с вами хочет поговорить Старший. Срочно.
Я удивлённо вскинул бровь. Хур-Хур. Последний раз мы общались перед всей этой заварушкой на Акватике.
— Как? — спросил я, наклоняясь к серому шару.
— Телепатически, через меня, — уточнила Фенечка. — Я могу работать как посредник. Возьми меня на ручки, я помогу настроиться на волну. Буду как этот… роутер. Только пушистый. И без назойливой синей лампочки.
Идея использовать живое существо в качестве средства связи показалась мне дикой. Но с шушундриками я уже давно перестал чему-либо удивляться.
Я поднял Фенечку. Она оказалась на удивление тяжёлой и тёплой, как свежеиспечённый хлеб. Настоящий колобок. Только меховой. Я откинулся в кресле, положил её на колени и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
Сначала была только темнота и гул систем избушки. А потом… потом я почувствовал это. Словно в мой мозг вставили невидимый, неощутимый кабель. Сознание на мгновение качнулось, а затем в голове возникло чужое присутствие. Спокойное, мощное, но… с нотками паники.
«Волк, слышишь меня?» — раздался в моей голове голос Хур-Хура.
«Слышу, — мысленно ответил я, поглаживая Фенечку. — Не знал, что твои сородичи могут работать ретрансляторами. Удобно. А главное — безопасно. Это самый защищённый канал связи из возможных. Нужно взять на заметку».
«У нас много талантов, о которых вы, двуногие, не подозреваете, — в мысленном голосе Хур-Хура прозвучала нотка гордости, но она тут же утонула в тревоге. — Но сейчас не об этом. У нас проблемы. Большие. Грейдер… он пошёл в атаку».
«Я в курсе, — ответил я. — Смотрел вашу пресс-конференцию. Ты был не очень убедителен, дружище. Сравнить меня с урчащим от голода шушундриком — это, конечно, оригинально, но для людей звучит как бред сумасшедшего».
«Я пытался! — в его мысленном голосе прозвучало отчаяние. — Но он давит со всех сторон! Общественное мнение против нас. Твоя репутация уничтожена, а вместе с ней — и моя. Грейдер каждый день выступает с заявлениями, он требует импичмента. Он говорит, что я покрываю террориста, то есть тебя. И, боюсь, у него есть все шансы. Совет нервничает, народ ропщет. Ещё немного, и они выметут меня из кресла президента поганой метлой. Что нам делать, Волк? Мы проигрываем».
Я слушал его паническую тираду и чувствовал, как внутри всё наоборот успокаивается. Его страх оказался для меня лучшим тонизирующим средством. Призывом к действию.
«Успокойся, Хур-Хур, — мысленно произнёс я. — Никто никуда тебя не выметет. И мы не проигрываем. Мы просто переходим к плану „Б“».
На том конце «провода» повисла тишина. Я чувствовал, как он переваривает мои слова.
«План… „Б“?» — неуверенно переспросил он.
«Именно, — подтвердил я. — Пора разыграть эту партию до конца. Слушай меня внимательно и запоминай. У тебя не будет права на ошибку».
Я сделал паузу, собираясь с мыслями, выстраивая в голове чёткую, безжалостную последовательность действий.
«Завтра ты соберёшь новую пресс-конференцию, — начал я, и мой мысленный голос звучал как приказ, не терпящий возражений. — Ты выйдешь к журналистам и скажешь, что был слеп. Что я обвёл тебя вокруг пальца, воспользовался твоим доверием. Что ты, как гарант закона и порядка, не можешь больше покрывать преступника. Ты публично отречёшься от меня, Хур-Хур. Ты назовёшь меня врагом Ходдимира. Террористом. И объявишь награду за мою голову. Большую. Очень большую. Такую, чтобы у каждого бандита слюнки потекли».
«Но… Волк… как я могу⁈» — в его голосе снова прозвучал ужас.
«Можешь, — отрезал я. — И сделаешь. Это единственный способ сохранить власть и не дать Грейдеру сожрать тебя с потрохами. Ты перехватишь у него инициативу. Ты станешь не тем, кто покрывает террориста, а тем, кто с ним борется всеми силами. Общественное мнение снова будет на твоей стороне. Ты станешь героем, который нашёл в себе силы признать ошибку и встать на путь истинный. Люди любят такие истории. Они от них плачут и прощают всё на свете».
Я чувствовал, как его мозг лихорадочно работает, как он пытается осознать всю глубину и цинизм моего плана.
«Хорошо, — наконец выдавил он. — Я… я сделаю это. А что дальше? Твой завод…»
«Мой завод, — продолжил я, — будет немедленно конфискован тобой в пользу государства. Как собственность террориста. Всё оборудование будет выставлено на открытый аукцион. Грейдер решит, что победил. Что вынудил тебя пойти против друга. Что лишил меня моей базы, моих ресурсов и шансов на победу».
«Но… мы же действительно всего лишимся!»
«Мы? — я мысленно усмехнулся. — Не мы, Хур-Хур. А они. Они будут думать, что мы всего лишились. А на самом деле… Помнишь ту небольшую подставную фирму, которую мы создали для закупки комплектующих?»