Молнии, одна за другой, вспарывали чёрное небо, на мгновение освещая апокалиптическую картину: ревущие волны, похожие на разинутые пасти морских чудовищ, и крошечную, обречённую яхту, танцующую свой последний, смертельный танец.
Штормовые волны и сильные порывы ветра создавали настоящий хаос. Мощь этого хаоса превысила тягу двигателя. Руль и винты уже не справлялись с коррекцией курса.
Яхта потеряла управление окончательно. Теперь она была просто игрушкой в руках стихии.
Их несло. Несло в неизвестность, прочь от материка, прочь от цивилизации, в самое сердце бушующего океана. Они потеряли счёт времени. Часы слились в один бесконечный кошмар из рёва ветра, грохота волн и ледяного ужаса.
А потом пришла она. Волна.
Она была не просто большой. Она была чудовищной. Гигантская стена воды, выросшая из темноты, заслонившая собой небо. Она нависла над ними, как смертный приговор.
— Ну вот и всё, — прошептал Змей, закрывая глаза.
Удар был такой силы, что, казалось, мир раскололся надвое. Яхту подбросило, перевернуло и с чудовищной силой швырнуло вниз. Дерево и металл трещали, ломались, разлетались на куски.
Монику и Змея смыло за борт, как двух беспомощных кукол. Они барахтались в кипящей, ледяной воде, пытаясь удержаться на плаву, но волны накрывали их с головой, тащили вниз, в тёмную, безжалостную бездну.
Последнее, что они запомнили, — это ощущение удушья, солёный вкус воды во рту и холод, пробирающий до самых костей. А потом — темнота.
Глава 13
Голод
Я сидел на крыше избушки, скрестив ноги в позе лотоса… ну или вроде того.
Наверняка настоящий йог бы покачал головой от степени неправильности техники.
Подо мной, далеко внизу, мерно гудел реактор.
Избушка стояла на поляне, потому что Ди-Ди решила провести анализ работы некоторых критически важных узлов. Что-то ей не нравилось в работе амортизации после нашего титанического прыжка с баржи на мост Акватики.
Вокруг, до самого горизонта, простирались Дикие Земли — первобытный, нетронутый и абсолютно враждебный мир, где каждый куст мог оказаться хищным, а каждая бабочка — ядовитой.
Идеальное место для утренней медитации.
Лёгкий ветерок обдувал кожу. Я сдвинул шляпу чуть на затылок, чтобы не мешала.
Глаза закрыл. Я не просто дышал. Я слушал. Слушал этот мир не ушами, а чем-то другим.
Разумом. Эмоциональной антенной. Той самой силой, что досталась мне от Сэши. Силой, которую усилили и исказили другие мои нечеловеческие способности.
Эмпатия. Телепатия. Сверхчувственное восприятие.
Называйте как хотите, суть одна — я мог дотянуться до чужого разума.
И мог воздействовать на него.
Обычно я использовал эту способность точечно. Успокоить перепуганного шушундрика, прочитать поверхностные эмоции врага, заставить кити-кити не творить всякую дичь хотя бы пять минут (последнее, кстати, получалось из рук вон плохо).
Но сегодня я решил пойти дальше. Гораздо дальше.
Мне нужно совершенствовать свои навыки. Ведь каждый из них может оказаться решающим в трудную минуту.
Я отбросил все пустые мысли, все тревоги, всю злость. Полностью опустошил свой разум. Освободил для новых ощущений. И начал… расширяться… прощупывать всё вокруг, ощущая каждую жизнь, каждую искру.
Я раскинул свою ментальную сеть, как рыбак, забрасывающий невод. Широко, безрассудно, накрывая сразу десятки квадратных километров этих диких, необузданных джунглей. Моя эмпатия рассеялась в пространстве. Чем дальше, тем слабее.
А потом… ощутив сотни и тысячи пульсирующих светящихся сгустков эмоций, начал воздействовать на них.
Я не пытался контролировать.
Просто звал. Тихо, настойчиво, на той частоте, которую не уловит ни один прибор, но которую почувствует любое живое существо.
«Я здесь», — транслировал я в эфир. — «Я — вожак. Идите ко мне».
Первыми откликнулись мелкие твари.
Какие-то многоногие, похожие на бронированных сороконожек, твари, чей коллективный разум гудел, как рой пчёл.
Затем — стая летающих, похожих на птеродактилей, ящеров, их эмоции были острыми, быстрыми и полными первобытной жажды крови.
Я чувствовал их всех. Их голод, их страх, их простую, незамутнённую логикой жажду жизни. Это походило на попытку одновременно слушать тысячу радиостанций, каждая из которых вещала на своём языке. Голова загудела, но я держался.
А потом пришли они. Тяжеловесы.
Земля задрожала. Из-за ближайшего холма, ломая деревья, как спички, вывалился он.