Кристалл подняла на неё глаза, полные ненависти.
— Заткнись, полукровка…
— Тш-ш-ш, — Кармилла приложила палец к губам. — Не стоит так нервничать. Тебе вредно. А то ещё морщинки появятся. Хотя, о чём это я? Твоя жизнь теперь — одна сплошная морщинка. Ты же теперь живёшь, как настоящая крыса. Прячешься на задворках городов, побираешься, продаёшь наследие великой расы за пакет с красненькой жидкостью. Какое унижение!
Она подошла к сестре и склонилась над ней, её белые волосы почти коснулись лица Кристалл.
— Расскажи, каково это? — прошептала она. — Каково это — быть никем? Пылью под ногами. Расходным материалом. Помнишь, как ты называла меня? Собакой. Подстилкой. Мусором. А теперь посмотри, кто здесь собака. Ты сидишь у моих ног, жалкая, испуганная, готовая на всё, лишь бы тебя перестали пинать.
Кристалл вскочила, её волосы метнулись к Кармилле. Но та не зевала. Её собственные пряди, перехватили атаку. Они обвились вокруг волос сестры, как удав вокруг кролика.
— Не стоит, — усмехнулась Кармилла, дёргая на себя. Кристалл с писком упала на колени. — Ты забыла, сестричка. Я выросла на улице. А ты — в теплице. Я дралась за каждый гриндольф, за каждый глоток крови. А тебе всё приносили на блюдечке. У нас разные весовые категории.
— Ты всего лишь полукровка! — возопила Кристалл. — Ты не можешь быть сильнее меня!
— Милая, я пью кровь бога, — мулатка подмигнула мне. — Это настоящая амброзия. Хотя рассказывать — только душу травить. Ты никогда такого не попробуешь.
Вот как? А ведь я об этом даже не задумывался. Выходит, Кармилла стала сильнее на моей крови. И, разумеется, промолчала об этом.
Она отпустила сестру, и Кристалл отползла, как побитая собачонка.
Я смотрел на эту сцену с отстранённым любопытством. Семейные дрязги вампиров.
Увлекательнее любой мыльной оперы. Особенно, когда у тебя лучшие места в партере.
Я выдернул клинок из груди Валериуса. Тот рухнул на землю, зажимая рану.
— А теперь вернёмся к нашим делам, — сказал я, игнорируя семейную драму. — Раз уж с анонимом всё так туманно, может, взглянешь вот на это?
Я сунул руку в карман и достал небольшой стерильный контейнер — прозрачную капсулу, в которой на мягкой подложке покоился крохотный чип, извлечённый из головы Лии. Тот самый, размером с рисовое зёрнышко. Я носил его с собой как напоминание. Как обещание. Обещание однажды заставить Кощея проглотить эту дрянь.
Я небрежно бросил капсулу Валериусу. Он с трудом поймал её ослабевшей рукой.
— Узнаёшь побрякушку?
Вампир с недоверием посмотрел на меня, потом на контейнер. Дрожащими пальцами он открыл его и вытряхнул чип себе на ладонь. Поднёс его к самым глазам, и я увидел, как его зрачки сузились, фокусируясь на микроскопическом объекте. Вампирское зрение куда острее человеческого.
Он долго молчал, пристально разглядывая чип.
— Знакомое клеймо, — наконец прохрипел он. — Дракон, обвивающий иглу. Знак старых мастеров, тех, кто служил ещё Зубоскалу. И… пара засечек сбоку. Почти невидимые. Это личная метка Кассиана. Он так помечает всё, что проходит через его руки.
Он поднял на меня взгляд, и в его красных глазах плескалось уже не только унижение, но и растерянное понимание.
— Да, — подтвердил он глухим голосом. — Это один из артефактов. Один из тех, что мы продали анониму.
Я удовлетворённо кивнул.
Не то, чтобы я ожидал, что всё так совпадёт. Но у Кощея есть артефакты альпов. И есть ставка в Лиходаре, а возле Лиходара завелось гнездо вампиров. В общем, всё сходится.
— Слушайте сюда, — сказал я, обращаясь ко всем этим поверженным аристократам. — Ваш анонимный благодетель, ваш поставщик крови… он мой враг. Но не только мой. Он — враг всех нечеловеческих рас. И ваш в том числе.
Я обвёл их взглядом. Они медленно поднимались с земли, отряхивая свои кожаные курточки и пытаясь вернуть на лица подобие былого высокомерия. Получалось плохо.
Они напоминали группу школьников, которых только что отчитал директор, и теперь они пытаются сохранить лицо перед одноклассниками.
— Ложь! — прохрипел Валериус, поднимая на меня глаза, полные ненависти. — Ты пытаешься манипулировать нами! Внести раскол!
— Раскол? — я рассмеялся. — Куда уж больше? Вы и так расколоты, как дешёвая ваза. Прячетесь по дырам, торгуете наследием предков за пакеты с кровью, слушаетесь какого-то анонимного хрена из интернета. Вы — не раса. Вы — жалкое подобие, тень былого величия. А ваш благодетель, которого вы так цените, — это Магнус фон Штербен. Я называю его Кощей.