— Ага, кушай до отвала, киса, — буркнула Шондра. — Последняя трапеза даже заключенным полагается.
— Посмотри, какая вкуснятина! — воскликнула блондинка, когда появились девушки-кошки с подносами.
Через пару минут столы начали ломиться от деликатесов. Перед Сэшей и Шондрой возвышалась гора жареной рыбы, а рядом с ней — мясное ассорти. Мяса и рыбы вообще хватало, причем многие блюда подавались в сыром виде. Выглядело неплохо, даже напоминало сашими.
Вот только на одну тарелку Шондра старательно не смотрела. Что там было?
Чисто кошачий деликатес!
Замеченные мышки, уложенные в форме цветка.
Их тонкий, очень даже приятный аромат вызывал у турельщицы рвотные позывы.
Мышек запекли в кляре до хрустящей корочки. Сэша сцапала одну за хвостик, сунула в ротик и смачно прожевала.
— Они сладкие, с медом! Попробуй! — она поднесла другую мышку подруге.
— Как-нибудь обойдусь.
Тут подоспело следующее блюдо.
Отборные крысы, запеченные с пряными травами и орехами. Их подали с гарниром из экзотических фруктов — манго и ананасов с карамелью.
Шондра слегка позеленела.
Хорошо, что в этот момент слово взяла жрица:
— До рассвета еще далеко, ночь только началась. И пусть жених не может почтить нас своим вниманием, наши лучшие бойцы должны показать себя во всей красе! Поприветствуем этих отважных парней!
«Хлеба и зрелищ», — подумала Шондра.
Бой барабанов усилился, стал ритмичнее, сильнее.
Два тойгера вышли в центр площади. Их хвосты подергивались, а из глоток неслось агрессивное урчание. Их зрачки в полумраке отсвечивали желтым. Они неспешно перемещались, кружили вокруг невидимого центра, но пока ни одни не бросился.
Шондре вспомнились настоящие коты. Долго сходятся, мяукают, бьют хвостами… Потом шерсть летит по закоулкам.
Вот так и вышло.
Мускулистый тойгер ринулся вперед, его шерсть встопорщилась. Когти сверкнули, будто стальные лезвия. Соперник тоже не стоял на месте, уйдя от атаки, он ловко подскочил и ударил с ноги. Попал точно по морде, но первый кошак только злобно оскалился.
Их движения сливались с ветром — быстрые и неотвратимые.
Они кружились по камням площади, пламя играло на рыжих полосатых шкурах.
А еще мяукали и реально выдирали друг другу шерсть.
Шондра вздохнула и приложилась к кубку.
Странное спиртное. Даже не понять, что это. Терпкий привкус, слегка мятный…
Брюнетка перевела взгляд на Сэшу. Та с упоением лопала мышек и хлебала алкоголь.
— Так, тебе уже хватит, — турельщица отняла у кошки кубок. — И вообще, что за пряности в это пойло добавляют?
Ангорийка посмотрела на подругу счастливыми посоловевшими глазами.
— Шондрочка, я так тебя люблю! — выдохнула она и повисла на подруге.
На соседнее место опустилась Миса, элегантно расправив шлейф за спиной.
— Это кошачья мята, — сказала она. — Не волнуйся, мы добавляем самую чуточку. Просто для веселого настроения.
У Шондры лицо побелело.
— Что? Ты говоришь на имперском⁈
Девушка-кошка с короткой стрижкой усмехнулась и пояснила:
— Мой отец вырос невольником в одном из ваших городов. Теперь он часть племени. Мы с братом выучили язык от него.
— Ага, получается, жрица приставила тебя, чтобы подслушивать наши разговоры?
— Верно. Но теперь это не важно. На рассвете вы умрете. Обе.
Шондра постаралась сдержать эмоции, хотя в горле пересохло. Она хрипло спросила:
— И зачем ты говоришь мне это?
— Я хочу помочь вам сбежать, — пожала она плечами и сверкнула изумрудными глазами. — Но у меня есть условие. Вы заберете меня с собой.
— Чего?
— Да того. Мне здесь скучно. Надоело прислуживать. Постоянно одно и то же. Хочу посмотреть мир. Согласна?
— Как будто у меня есть варианты.
— Вот и хорошо. Сейчас начнутся танцы. Я пока отнесу по мышке с приправой всем вооруженным ребятам.
— Так понимаю, кошачьей мяты не пожалеешь.
— Верно, — она снова улыбнулась и поднялась. Элегантно покачивая бедрами удалилась.
— Шо-ондр… — протянула Сэша, сладко обнимая подругу и потираясь щекой о ее плечо.
— Отцепись! А ну брысь!
Бой тойгеров уже закончился, и жрица поднялась, чтобы наградить победителя. Он склонил голову и получил венок из кроваво-красных цветов.
— А теперь настало время единения с духами! — провозгласила жрица.
Ритм музыки изменился, наполнился размеренной чувственностью.
Жрица начала покачивать бедрами в такт ударов тамтамов. К ней присоединились молодые помощницы, а следом и другие члены общины.
Однако прекраснее всех была она — верховная жрица. Плавные движения, грация и сила. Даже самый простой жест наполнялся мастерством. Оно чувствовалось в повороте головы, в искрометном взгляде, в многообещающей улыбке, в манящем движении пальцев. Эта статная кошка и раньше внушала трепет и восхищение, но в танце уподобилась настоящей богине.