Я прошёлся взглядом по каждой.
— Вы вообще в своём уме? Фенечку как мячик кидаете? Кукурузного осьминога чуть не убили?
— Она начала! — ткнула пальцем Лекса.
— ОНА⁈ — Кармилла показала на себя. — Это ТЫ шушундриком в меня стреляла!
— А ты мячом в лицо!
— Девчонки, — тихо сказала Шондра. — Волк сейчас взорвётся.
Я глубоко вдохнул и максимально ледяным голосом сказал:
— Игра окончена.
Шондра медленно подошла к тому, что раньше было волейбольной сеткой.
Задумчиво просунула руку в дымящуюся дыру.
Потрогала оплавившиеся края.
— Угу, — констатировала она с невозмутимостью патологоанатома. — Игра точно окончена.
— И кое-кто доигрался, — добавила Ди-Ди, с тревогой поглядывая то на меня, то на двух виновниц торжества.
Но Сэша, чей мозг работал в совершенно иной, свободной от логики вселенной, вдруг подскочила и хлопнула в ладоши.
— Ой! А кто победил-то? — с неподдельным любопытством спросила она.
Вайлет, стоявшая рядом, даже не повернула головы.
— Победила физика, — сухо ответила она. — Прочность сетки на разрыв была превышена. Как и предел прочности нервной системы капитана. Вероятность дисциплинарных взысканий для участников конфликта — 99,8%. Капитан, приготовить вазелин и дополнительный инвентарь для порки?
Вот зря она сейчас пошутила.
У меня пар из ушей повалил.
В этот момент ко мне подкатился дрожащий серый комок.
Фенечка сдулась до своих нормальных размеров, но всё ещё выглядела помятой.
Она посмотрела на меня огромными чёрными глазами, в которых стояли слёзы.
— Можно я больше не буду мячиком? — пропищала она через вокодер.
Не успел я и слова сказать, как Кармилла преобразилась из богини возмездия в сердобольную мамочку. Она всплеснула руками, на её лице отразилась вселенская скорбь, и она бросилась к Фенечке.
— Моя бедная, маленькая крошка! Мой пушистый комочек! — заворковала она, поднимая шушундрика на руки и прижимая к груди. — Конечно, моя хорошая, больше никогда! Эта безжалостная варварша, эта синяя бессердечная курица тебя обидела, но я тебя никому не дам!
Вампирша бросила на Лексу взгляд, полный такого праведного негодования, будто та только что пнула щенка, украла конфету у ребёнка и проголосовала за повышение налогов одновременно. Не далеко от истины, в общем-то.
Я перевёл взгляд на Лексу.
Она стояла, опустив руки в обесточенных перчатках.
Её боевой запал иссяк, сменившись чем-то похожим на запоздалое раскаяние.
Я смотрел на неё долго. Тяжело.
Не злым взглядом. А взглядом глубокого, тотального разочарования, который всегда действует эффективнее любого крика. Я видел, как ей стало не по себе. Она отвела глаза, ссутулилась, и вся её полицейская бравада испарилась, оставив после себя просто уставшую, провинившуюся женщину.
— Кити-кити… — Сэша осторожно погладила шушундрика.
Продавец кукурузы подошёл к Кармилле.
— Девушка, вы мне тележку сломали.
Кармилла посмотрела на него, потом на меня.
— Волк…
— Сама разбирайся.
— ЧТО⁈
Я повернулся и пошёл прочь.
Нужно остыть, иначе я точно кого-нибудь убью.
Совсем не быстро и не безболезненно.
Подхватил сумку со своим шмотьём, но успел сделать всего несколько шагов.
Тишину снова прорезал взволнованный голос Сэши:
— Ой, смотрите! Кити-кити, смотрите! К нам плывёт остров! С домиками! Как красиво!
Я раздражённо обернулся, собираясь сказать ей, чтобы прекратила нести чушь.
Но слова застряли у меня в горле.
То, что кошка назвала «плывущим островом», действительно двигалось к нашему берегу.
Это был город. Огромный, искусственный остров, на котором, словно кристаллы, возвышались сверкающие небоскрёбы.
Их шпили, сделанные из полимера и зеркального стекла, ловили последние лучи заката, переливаясь золотом и медью.
Между зданиями мерцали огни, скользили бесшумные аэрокары, а по периметру города, на уровне воды, тянулась широкая набережная с причалами и парками.
Чудо инженерной мысли.
Плавучий мегаполис.
Самодостаточный и величественный.
Акватика.
Легендарный город-курорт, город-казино.
Пристанище богатейших существ мира.
Рассадник порока, интриг и сосредоточие очень, очень больших денег.
И этот рассадник порока, сверкая и переливаясь, медленно и неотвратимо приближался к нашему, такому мирному и идиллическому пляжу… на котором мои бабоньки только что едва не поубивали друг друга.