Моника наконец подняла на него взгляд. В её глазах плескалась холодная ярость.
— А что ты предлагаешь? Просто взять и напасть на Волка? С чем? Напомню наш арсенал: два пистолета, патронов к которым хватит, чтобы красиво застрелиться, и одна… кукарекающая граната.
Змей поморщился.
— Ну, можно считать это психологическим оружием, — выдохнул он.
— Ага, — хмыкнула Моника. — На Волка это точно окажет психологическое воздействие. Он умрёт со смеха. Змей, будь реалистом. Мы не готовы. У него целый отряд отмороженных девиц, роботы, дроны, оружие и эта его крепость на ножках. А у нас — похмелье и граната-будильник.
Змей ощутил, как волна безнадеги накрывает его с головой.
Моника права. Они в полной, беспросветной… жопе.
Он отхлебнул принесённую минералку, и живительная влага показалась ему нектаром богов. Змей собирался что-то сказать…
Но тут за их столик подсел какой-то тип.
Без приглашения, просто отодвинул стул и устроился так, будто они его ждали.
Мужчина средних лет, средней комплекции, абсолютно ничем не примечательный.
Короткие каштановые волосы, лёгкая щетина, одет как типичный турист, который немного переборщил с желанием вписаться в курортную атмосферу: цветастая рубашка с пальмами, шорты и шлёпанцы.
Он лучезарно улыбнулся, обнажив идеально белые зубы.
И протянул Змею руку.
— Роберт Смит, — представился он бодрым голосом. — Можно просто Роб. Только, пожалуйста, не Бобби. Не люблю, знаете ли. Как-то по-детски звучит.
Змей и Моника переглянулись. Руку Змей пожимать не стал.
— Мы знакомы? — прорычал он.
— Пока нет, но я уверен, что мы найдём общий язык, — ничуть не смутился Роб. Он небрежно забрал у Змея вторую, ещё не открытую бутылку минералки, и сделал большой глоток. — Ах, хорошо! Итак, я здесь, потому что представляю человека, чьи интересы, скажем так, пересекаются с вашими, господа.
— Конкретнее, — потребовала Моника.
Роб поставил бутылку и заговорщически подмигнул.
— Ну, скажем так, мой клиент очень не любит одного… весьма опасного мужчину с седыми волосами и звериной кличкой. Ему также не нравится его разношёрстный экипаж и совершенно не по душе его средство передвижения. Такая, знаете, причудливая избушка на механических ножках. Ничего не напоминает?
Змей напрягся. Он вспомнил о группе роботов Охотников, которых Волк разнёс на запчасти не так давно. За этими машинами явно стоял кто-то очень богатый и очень рассерженный на Волка.
— Кто тебя послал? — спросил он в лоб.
Роб снова улыбнулся ослепительной ходдивудской улыбкой.
— Я, конечно, могу ответить. Но каковы шансы, что я скажу вам правду? — он развёл руками. — Давайте не будем усложнять.
Змей хмуро допил свою воду.
Этот тип его раздражал, но… какие у них с Моникой варианты? Это шанс. Возможно, их единственный шанс.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Я? Лично я хочу на завтрак омлет с беконом. А вот мой наниматель… — Роб наклонился к ним через стол. — Мой наниматель жаждет мести. Точно так же, как и вы. Наши интересы не просто пересекаются, они полностью совпадают. Мы хотим одного и того же — чтобы Волк и его команда перестали существовать.
Роберт откинулся на спинку стула и снова превратился в беззаботного туриста.
— Мой клиент готов предоставить ресурсы. Финансирование, снаряжение, информацию. Всё, что нужно для успешного выполнения задачи. Вам больше не придётся полагаться на оружие с орнитологическими спецэффектами. Мы предлагаем вам партнёрство. Объединить, так сказать, наши усилия для достижения синергетического эффекта в области возмездия.
Змей посмотрел на Монику. В её глазах он увидел то же, что чувствовал сам: смесь отвращения, подозрения и… надежды. Это был их билет из той ямы, в которой они оказались. Опасный, скользкий билет, протянутый человеком в идиотской рубашке, но другой им в ближайшее время не светил.
Моника едва заметно кивнула.
— Мы согласны, — сказал Змей.
— Превосходно! — воскликнул Роб и хлопнул в ладоши. — Я знал, что мы договоримся! Официант! Мне, пожалуйста, двойной омлет с беконом, тосты и апельсиновый фреш! Перед работой всегда полезно основательно подкрепиться, — он подмигнул Красной и Зеленому из группы, которая получила кодовое название «Семафор».
— Пахлава медовая! Креветка жареная! Самая свежая, самая нежная! Подходим, не стесняемся! Дружно угощаемся! Недорого!
Чей-то назойливый, гнусавый голос вырвал меня из тёплых и уютных глубин сна.
Я недовольно замычал, пытаясь зарыться лицом поглубже в… подушку?