— Здравствуй, тётушка! Рада тебя слышать! — пропела она.
И тут до Лексы дошло.
Тётя разговаривает с Кармиллой… но называет её Александрой…
Это дипфейк. Идеальный, безупречный дипфейк. Технологическое чудо, превращённое в орудие для нового розыгрыша.
Все девушки за столом офигели.
Шондра замерла с ножом в руке, её мозг быстро обработал ситуацию. На лице промелькнуло смешанное выражение шока и… невольного восхищения коварством плана.
Сэша растерянно хлопала глазами, переводя взгляд с настоящей Лексы на Кармиллу, а потом на экран.
— Кити-кити… А почему тётенька думает, что Кармилла — это Лекса? У неё что, со зрением плохо?
Роза молча наблюдала, но её лианы пришли в движение. Они медленно извивались, словно чувствуя нарастающую драму — её любимое зрелище.
Ди-Ди съёжилась под испепеляющим взглядом Лексы и попыталась слиться со спинкой стула.
— ЭТО ТЫ СДЕЛАЛА⁈ — прорычала Лекса, указывая на Ди-Ди пальцем.
Механик лишь виновато пожала плечами и пробормотала:
— Технически, это просто перенаправление аудио-визуального потока с наложением динамической маски…
Но Лексе стало уже не до технических деталей.
Она беспомощно смотрела, как Кармилла, носящая её лицо, ведёт светскую беседу с её тётей.
— Александра! Ты так похудела, осунулась вся! Этот твой капитан тебя совсем не кормит? — причитала тётя Галя. — А я вот тут разбирала старые файлы, нашла твои детские фотографии! Хочешь, покажу твоим подружкам, какой ты была ути-путечкой?
— Конечно, тётушка, покажи! — восторженно взвизгнула Кармилла-Лекса. — Нам всем будет очень интересно!
— НЕТ! НЕ НАДО! — завопила настоящая Лекса, но её голоса тётушка не слышала.
На экране появилось первое фото.
На нём была запечатлена пухлая, круглощёкая девочка лет шести в нелепом жёлтом костюмчике цыплёнка. Она стояла с перепачканным вареньем ртом и сжимала в кулачке надкушенный пирожок.
— Ой, поглядите, какая лапочка! — умилялась тётя Галя. — Это на утреннике. Мой птенчик! Ты потом, конечно, вытянулась, постройнела, но лет до двенадцати была такой сладкой помпушечкой! Помню, как ты утащила со стола целый поднос с эклерами и спряталась под столом! Мы тебя потом по шоколадным следам нашли!
Кармилла восторженно захлопала в ладоши.
— Ах, какая прелесть! Помпушечка! Тётушка, а ещё есть?
Настоящая Лекса мечтала провалиться сквозь пол.
Она чувствовала, что глаза всех девушек устремлены на неё, и щёки её пылали огнём.
— А как же! — не унималась тётя. — Вот, смотри! А это тебе уже восемнадцать! Ты как раз в академию поступила, хотя я отговаривала! Помнишь, дорогая, Степана, сына мясника? Такой парень видный, надёжный! Я вас познакомить хотела, ужин устроила. А ты от него в комнате заперлась и досиделась там, пока он не ушёл!
— Ой, помню! — поддакивала Кармилла, закатывая глаза. — Глупая я была, такого жениха упустила!
— А Аркадий из бухгалтерии? Тихий, интеллигентный, в очках! Ты его так дружески по спине хлопнула, что у него очки слетели и разбились! Мальчик чуть заикой не остался! — продолжала тётя Галя парад унижений. — Ох, милая, я так рада, что у тебя сейчас появился этот… Волк! Такой мужчина! Ты только смотри, не упусти свой шанс!
Тут тётя спохватилась, заметив рядом с «Лексой» других девушек.
— Ой, девочки, вы простите меня, старую! Вы-то все красавицы, себе точно ещё по полку таких капитанов найдёте! А вот моя Александра в этих делах такая дурочка, такой профан… Если и этого упустит, то всё, пиши пропало, останется старой девой с боевыми перчатками!
Кармилла со скорбным видом кивнула.
— Да, тётушка, ты права, я такая дурочка! — она сжала пальцы в кулак и потрясла им перед камерой. — Но я обещаю! Я буду бороться за Волка! Буду сражаться со всеми до победного конца! Не отдам его никому!
Лекса стояла посреди столовой, раздавленная, униженная и уничтоженная.
Её самые худшие кошмары транслировались в прямом эфире на всю команду.
Полицейская смотрела на сияющее лицо Кармиллы и понимала, что этот бой она проиграла, даже не успев вступить в него.
Уничтожение Лексы продолжалось с методичностью катка, укладывающего асфальт.
Тётя Галя, вдохновлённая восторженной реакцией «племянницы», решила выложить главный козырь.
— А вот, Александра, твоё последнее фото! С дня рождения! — гордо объявила она.
На стене появилось изображение взрослой Лексы в нелепом, кричаще-синем платье.
Его покрывали кружевные рюши и банты.
Но самым главным было выражение её лица — на нём отражалась такая вселенская скорбь и неприкрытое отвращение к происходящему… Собственно, точно такое же выражение при виде этого фото появилось на лице настоящей Лексы.