Он сделал паузу, давая своим словам впитаться.
— Мой наниматель очень, очень расстроен. Он начинает сомневаться в вашей компетенции. И, честно говоря, я тоже. Он уже готов был списать вас со счетов, как неликвидный актив. Но я… — Роберт сделал вид, что тяжело вздыхает, — … я уговорил его дать вам ещё один шанс. Последний.
Он снова взял планшет и вывел на экран карту Акватики. Красной точкой на ней был отмечен один из центральных небоскрёбов.
— Завтра здесь состоится съезд глав корпораций. Наш общий друг, капитан Волк, будет там. В качестве почётного гостя. Он отправится туда из своего дока вот по этому маршруту.
На карте появилась светящаяся линия, отмечавшая воздушную трассу.
— Ваша задача проста, как удар молотком по голове. Никаких ядов, никаких хитроумных планов, никакой самодеятельности. Засада. Вот здесь, — он ткнул пальцем в точку, где трасса проходила между двумя высотными зданиями. — Узкое место, идеальное для атаки. Вы должны его перехватить. И убить.
Он поднял на них взгляд, и в его глазах не было ничего, кроме холодной, деловой целеустремлённости.
— Не ранить. Не напугать. Не взять в плен. Убить. Мне нужен подтверждённый факт его смерти. Голова на блюде, заплаканные девицы из его гарема, некролог в «Вестнике Акватики» — подойдёт что угодно. Если вы справитесь, мой наниматель щедро вас вознаградит. Вы получите новые документы, деньги и сможете начать новую жизнь где-нибудь на другом материке, разводя трёхглазых кур. Если нет… — он улыбнулся своей фирменной пустой улыбкой, — … то я лично позабочусь о том, чтобы вашей следующей работой стала должность мишеней в тире. Вам всё ясно?
В глазах Моники вспыхнул огонь. Наконец-то. Никаких интриг. Простое, понятное задание. Найти и уничтожить. Это она умела. Это она любила.
— Ясно, — коротко бросила она.
— Мне не нравится этот план, — покачал головой Змей. — Там слишком открытая местность. Да и вообще, Волк — не тот противник, которого можно одолеть в открытой схватке. В этом я уже убедился. И не единожды.
Роберт посмотрел на него с таким выражением, будто разглядывал особо отвратительное насекомое.
— Я предоставлю вам всё необходимое оборудование. Включая аэрокар, снайперские винтовки, гранатомёты и, специально для тебя, Змей, большой и удобный памперс. На всякий случай. А теперь вон. У вас меньше суток на подготовку. Не разочаруйте меня. В третий раз у вас такой возможности уже не будет.
Он отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция окончена.
Моника и Змей молча вышли из номера. Одна — с горящими от предвкушения мести глазами. Другой — с лицом человека, которого только что приговорили к смертной казни с отсрочкой исполнения.
Роберт Смит проводил их взглядом и снова улыбнулся.
Всё шло по плану. По его плану.
Эти двое были идеальными инструментами.
Глупыми, предсказуемыми, одержимыми местью.
Они создадут достаточно шума и хаоса, чтобы отвлечь внимание от настоящей игры.
Глава 21
Ночь сурка
Кабинет вице-президента Ходдимира был его святилищем.
Местом, где холодный, полированный камень стен и стол из чёрного дерева отражали не только бездушный свет энергосберегающих ламп, но и внутренний мир своего хозяина.
Грейдер, бывший начальник полиции, а ныне второй человек в государстве, ненавидел беспорядок. Он ненавидел хаос. Он ненавидел всё, что не укладывалось в стройную, понятную ему систему.
И больше всего на свете он ненавидел Волка.
Этот человек был живым воплощением хаоса. Ходячей аномалией в дурацкой чёрной шляпе и плаще, которая врывалась в отлаженные механизмы цивилизации и с весёлым уханьем разносила их на запчасти. Он был не просто проблемой. Он был экзистенциальной угрозой всему, во что верил Грейдер.
Вице-президент мерил шагами свой безупречный кабинет, его лакированные туфли бесшумно ступали по мраморному полу. За панорамным окном раскинулся Ходдимир — город, который он, Грейдер, за годы службы в полиции вырвал из лап анархии и бандитизма. Город, который теперь снова оказался под угрозой из-за одного-единственного человека.
На столе тихо пискнул селектор.
— Сэр, — раздался из динамика голос помощника, — на защищённой линии агент Смит. Соединять?
— Немедленно, — бросил Грейдер, останавливаясь у стола и скрещивая руки на груди.
На небольшом экране на столе появилось лицо Роберта Смита.
Как всегда, безупречно-непримечательное.
Слегка загоревший мужчина средних лет в рубашке туриста, с лёгкой щетиной и вежливой, пустой улыбкой. Он мог быть кем угодно: бухгалтером в отпуске, коммивояжёром, серийным убийцей. Эта многовариантность раздражала Грейдера, но он ценил Смита за одно — за эффективность.