– Моя маленькая птичка прямо зашлась от восторга, когда я сказал, что вернусь домой из Стамбула вместе с ее кузиной, – беспечно заявил Малик.
Принц грозно взглянул на него.
– Что ты такое мелешь?
– А ты что бушуешь? – парировал Малик. – Я намерен купить Дикий Цветок.
– Со своими намерениями отправляйся прямиком в ад! – Сама мысль, что его друг может каким-то образом завладеть предметом его, Халида, желаний, была недопустима.
Трубный рев отвлек их внимание. Шестеро султанских телохранителей вступили в зал и принялись расталкивать толпу. За ними следовал в окружении еще дюжины янычар престолонаследник Мурад.
– Я велел тебе не высовываться из Топкапи, – тихо, так, чтобы окружающие не слышали, упрекнул Мурада Халид, приблизившись к кузену.
Янычары знали Халида и преклонялись перед ним за его военные подвиги. Поэтому он мог позволить себе подобную вольность в их присутствии.
Мурад скорчил недовольную гримасу.
– Разгуливать по Стамбулу тебе сейчас опасно, – продолжал Халид.
– Я не разгуливаю без причины. – Тут Мурад почему-то заговорщицки подмигнул стоящему рядом Малику. – Я явился сюда по делу. Желаю поглядеть на твою дикарку и, возможно, пополнить свой гарем еще одной усладой.
– Ради нее не стоило рисковать, – сердито произнес Халид. – Но раз уж ты здесь… – Он развел руками, как бы снимая с себя ответственность. – Извини, я должен отдать распоряжения Акбару начать торги и на время тебя покину.
Мурад милостиво кивнул, и Халид удалился.
– Ну что ты думаешь? – осведомился Малик.
– Думаю, что мой кузен без ума от своей пленницы.
– О, если б ты видел, как он томится от страсти, когда она рядом. Этот Дикий Цветок укротил в нем зверя, и он даже не смеет наложить на нее лапы. Но долго ли удастся ей дразнить Султанского Пса?
– У Халида нет шансов противостоять Стамбульскому Льву, – самодовольно заявил Мурад.
– Стамбульский Лев? Кто это? – Малик постарался скрыть улыбку, чтобы не задеть ненароком тщеславие наследника престола.
– Я решил, что впредь моим прозвищем будет Лев Стамбула.
– Раньше ты был известен как стамбульский «жеребец». – Малик осмелился пошутить над будущим султаном. – Ты что, отказался от этого прозвища?
– Нет, почему же. Я и «жеребец» тоже. Но Лев Стамбула, по-моему, гораздо более благозвучно.
Мурад ухмыльнулся, а Малик с лучезарной улыбкой подхватил:
– Иметь два прозвища почетно, и это соответствует твоему высокому положению.
– И моим качествам тоже, – добавил Мурад без тени сомнения. Он подмигнул Малику и самодовольно хохотнул.
Малик поддержал его одобрительным смешком.
– По какому поводу вы развеселились? – поинтересовался подошедший Халид.
– Мы вели беседу о некоторых животных и об их качествах, – туманно объяснил Мурад.
– Не желаешь ли пройти поближе к помосту? – спросил кузена Халид.
– Я сам выберу себе место, – напыщенно ответствовал Мурад.
Раздвинув парчовый занавес, скрывавший арку в стене, на помост вступил Акбар. Ропот ожидающей толпы мгновенно стих. Все внимание было обращено на известного по всей империи торговца невольниками.
Одет он был роскошно и пестро, соответственно своей профессии и репутации. Его улыбка сияла приветливостью и излучала свет на всю публику одновременно и на каждого из присутствующих в отдельности. Это редкое умение обаять толпу снискало ему заслуженную славу и благорасположение всех без исключения завсегдатаев проводимых им торгов.
Товар, выставленный им на аукцион, был всегда наивысшего качества. От каждой продажи он получал столь щедрые комиссионные, что давным-давно мог уйти на покой и заниматься лишь пересчитыванием своих сокровищ.
Акбар величественно повернул голову в алом тюрбане к занавесу и дважды хлопнул в ладоши.
Занавес широко раздвинулся. Облаченный в парадное платье. Омар медленно вывел на помост нечто, более похожее на призрак, чем на женщину из плоти и крови. Кисея окутывала Эстер с головы до ног, лишь в узкой щели светились изумрудные, обезумевшие от возбуждающего зелья глаза.
Вступая на помост, Эстер споткнулась. Омар вцепился в ее руку и удержал от падения. Он прошептал ей что-то на ухо, но неизвестно, была ли она способна хоть что-то услышать.
– Дикарка выглядит весьма послушной, – отметил Мурад.
– Акбар, должно быть, перестарался со своим зельем, – небрежно бросил Малик и тут же осекся, бросив взгляд на друга.
Халид с трудом держал себя в руках. Он гневно сжимал зубы, а шрам его заметно побелел.
– Прошу внимания, господа! – возвысил голос Акбар, хотя и так всеобщее внимание ему было обеспечено. – Принц Халид осчастливил нас согласием выставить сей экзотический цветок на продажу. Евнух прилагается к предмету торга бесплатно. Оплата должна быть произведена золотом и полностью, прежде чем покупка будет передана новому владельцу.
Акбар сделал знак Омару, и тот с превеликой торжественностью убрал с лица Эстер чадру.
Все мужчины выдохнули одновременно, пораженные открывшейся им красотой.
Акбар расплылся в улыбке и начал было завлекать покупателей:
– Девственница с золотыми волосами…
– Сто золотых! – прервал его Малик. Халид в изумлении уставился на друга. Тот невозмутимо улыбнулся в ответ.
– Сто пятьдесят! – крикнул мужчина, стоящий у самого помоста.
Халид вытянул шею, чтобы разглядеть того, кто осмелился подать голос в торге за его Дикий Цветок. Он как бы напрочь забыл, что все собрались здесь по его же приглашению как раз для участия в торгах.
Мурад и Малик понимающе переглянулись.
– Кто это? – спросил Халид. Голос его подозрительно дрогнул. Гнев нарастал в нем.