Вероятно, с обоюдного согласия партнеров поцелуи бы продолжались бесконечно, с короткими перерывами, чтобы набрать в легкие воздуха, но Халид первым прекратил это пленительное занятие. Его тело властно требовало уже большего, иной близости, а она, будучи девственницей, об этом не догадывалась и, по-видимому, не испытывала подобных ощущений.
Эстер удивилась и слегка расстроилась, когда он отстранил ее от себя. Как бы извиняясь, он нежно провел пальцем по ее нежным щечкам.
– Ты обольстительна, как Ева в райском саду.
– Язычники вроде тебя ничего не знают про рай.
– Ошибаешься. – Халид провел рукой по ее телу, задержался на округлом бедре. – Вот где помещается рай, моя принцесса.
– Я не принцесса, – сказала Эстер, заливаясь краской смущения. Его прикосновение необычайно возбудило ее.
Халид встал и помог ей подняться. Затем он свистом подозвал коня. Жеребец тотчас приблизился. За ним, изящно переступая ножками, следовала кобыла.
– Так же, как кобылка следует за жеребцом, так и ты будешь следовать за мною, – произнес Халид.
Если б можно было покраснеть больше, чем до этого, то Эстер, наверное, стала бы похожа на спелый помидор. Чтобы как-то скрыть от мужчины свое смущение, она обратилась к лошади со словами:
– Понравилось ли тебе гулять на свободе, моя красавица? Кстати, я так и не знаю ее имени. Мне она не сказала, – попробовала пошутить Эстер.
– Я назвал ее в честь тебя – Милая Глупышка. Прежде чем Эстер успела что-либо возразить, Халид поднял ее и усадил на своего коня. Сам он уселся позади. Сопровождаемые оставшейся без наездницы Милой Глупышкой, они в молчании отправились обратно в караван-сарай. По дороге Халид не забыл прикрыть лицо девушки куфьей.
Люди принца и Казарьяна столпились у ворот. Халид спешился, отдал поводья слуге, снял с седла Эстер и, крепко держа ее за плечо, подвел к Кариму.
– Я благодарен тебе за помощь! Привози ковры в Девичью Башню, когда вновь навестишь Стамбул.
– Ты так добр к нам, бедным армянам, Халид-бек, – сказал Казарьян, мысленно потирая руки в предвкушении будущей наживы. – А будешь ли ты рубить пальцы преступнице сейчас или отложишь наказание до возвращения в столицу?
– Мерзкий предатель! – воскликнула Эстер, откинув куфью с лица.
Халид невозмутимо вернул покров на место и обратился к армянину:
– С какой стати я должен наказывать ее отрубанием пальцев?
– Женщина украла у тебя лошадь.
– Эта женщина – моя жена, а лошадь – мой свадебный подарок ей. Так что ничего она не украла, – объявил Халид, повергнув в изумление всех, кроме Абдуллы.
– Твоя жена?! – воскликнул Карим.
– Твоя жена? – словно эхо повторила Эстер и снова откинула куфью, чтобы лучше рассмотреть выражение лица Халида после того, как он сделал такое заявление.
– Никто не смеет глазеть на лицо супруги принца! – сказал сурово Халид и в который уже раз вернул на место злосчастную куфью.
Затем он милостиво положил руку на плечо армянина.
– Ты и твое семейство. Карим Казарьян, будете почетными гостями на свадебном торжестве сегодня вечером.
– Ты оказываешь великую честь нам, скромным торговцам! – расцвел Карим.
Халид жестом отпустил его, а сам двинулся к дверям караван-сарая, подразумевая, что Эстер последует за ним. Но она не двинулась с места.
– Если я и в самом деле твоя жена, то ты обязан защищать меня. Не так ли?
Халид согласно кивнул.
Эстер вновь откинула куфью и, указав на Карима, с обвиняющим пафосом провозгласила:
– Этот человек морил меня голодом. Я требую, чтобы его наказали.
– Прикрой лицо! – зарычал на нее Халид. – Сколько лет понадобится, чтобы приучить англичанку прятать лицо под покровом?
Он сердито подтолкнул строптивицу ко входу в караван-сарай.
В общей зале его почтительно встретил хозяин заведения.
– Все ли у тебя готово? – спросил принц.
– Да, сиятельный Халид-бек. Все согласно твоим приказам.
– И ванна?
– Горячая, ароматная, она дожидается в твоем шатре.
– Хвалю твое усердие. – Халид кинул ему мешочек с монетами, и ловкий турок поймал его с кошачьей грацией. – Доставь туда же любимые блюда моей супруги и приготовь все к празднику.
– А что предпочитает твоя жена, принц?
– Все, что съедобно, а главное – побольше, – ответил Халид.
Затем влюбленная пара вновь появилась во дворе, только с задней стороны караван-сарая, где коротала предыдущую ночь беглянка.
Сейчас все здесь изменилось. Огромный шатер принца заполнил все пространство от входа до ограды. Мощная гвардия окружала это сооружение грозным кольцом.
Халид откинул полог и пропустил ее вперед.
– Теперь это твои владения, дорогая.
– Зачем ты кривишь душой? – спросила Эстер тотчас, как они оказались наедине. – Кому скорее надо отрезать язык за ложь – тебе или мне?
– Я не лгу тебе. И вообще, никогда не лгу, – оборвал ее Халид. – Сбрасывай с себя это тряпье и поживее! От тебя дурно пахнет.
Эстер и сама чувствовала себя грязной после двух ночей и двух дней дорожных испытаний, но притворялась, что оскорбительное высказывание принца не дошло до ее слуха.
– Ты сказал, что я твоя жена.
– Так оно и есть.
– Но я не присутствовала на бракосочетании и поэтому тебе не верю.
– Твое присутствие и не было нужно. Я получил согласие твоего опекуна, и этого достаточно. Ну-ка быстренько сбрасывай свои вонючие тряпки и полезай в воду.
– Интересно знать, и кто же этот мой опекун?
Халид усмехнулся, словно поражаясь ее недогадливости.
– Я был твоим опекуном и дал разрешение на этот брак.