– Казнен по приказу султана.
– Твой дядя казнил брата своей сестры?
– Нет. Это мой дед казнил своего зятя.
– О боже!
– Это тебя удивляет? Странно. Разве из-за политики не убивают и в твоей Англии?
– На протяжении моей жизни такого не случалось.
– Ты еще ребенок. Тебе лишь семнадцать. Но оставим дела давно минувших дней. Самое ужасное, что мои близкие погибли из-за Форжера.
– Ты собираешься его убить?
Халид сжал ее личико в ладонях, повернул к себе.
– А ты о нем печешься?
– Если Форжер виновен, пусть умрет! Он удовлетворился ее ответом. Неважно, так ли она думала на самом деле.
– Ты одобряешь месть?
– Я бы отомстила за смерть отца, если б смогла. Халиду не хотелось, чтобы ее мысли вновь вернулись к тому, как погиб ее отец.
– Почему ты была так враждебна к Михриме?
– Это она была враждебно настроена. С самого начала.
– Нет, Дикий Цветок, – возразил Халид. – Едва ты вошла в комнату, я ощутил в тебе злобу. Хотел бы я знать, что у тебя на сердце.
– А я не желаю ранить твои чувства.
Он поцеловал ее в лоб и заглянул ей в глаза. Халид мог вполне утонуть в зеленых глубинах озер, такими были ее глаза.
– Ты оберегаешь мои чувства? – спросил он тихо.
– Да, именно так я и сказала.
– Там, где замешана моя мать, мои чувства никак т. будут затронуты. Я обещаю.
– В ночь моего бегства я пробиралась по саду. Услышав голоса, я спряталась за кустом. Проходя мимо, твоя мать очень плохо отзывалась о тебе.
– Как?
– Неважно. Каждый ребенок имеет право на беззаветную любовь матери. Я не могу уважать женщину, которая говорит плохое о своем сыне.
Тронутый ее сочувствием, Халид наклонился, и их губы слились. Долгим был этот поцелуй.
Вошедший в спальню с подносом Омар обнаружил комнату пустой. Поставив поднос на стол, он приблизился к двери, чтобы позвать молодоженов к ужину. То, что он увидел, наполнило его сердце радостью. Принц и его жена застыли в объятиях друг друга, и действительно могло показаться, что некая волшебная сила превратила их в единое существо.
Омар заулыбался до ушей и бесшумно попятился. Поднос он решил оставить на столе. Удовлетворенный мужчина обычно потом ощущает голод. А то, что еда остынет к тому времени, не имело значения.
«Благодарю тебя, аллах!» – едва слышно прошептал Омар и покинул спальню.
14
Пылающее солнце стояло в зените, на небе ни облачка. Всем было жарко, но среда самый оживленный деловой день и для мусульман, и для христиан, и для иудеев, обитающих в Стамбуле. Неугомонные толпы с раннего утра заполнили кривые, мощенные булыжником улочки. Из общего гула выделялись истошные крики разносчиков, торгующих всякой снедью – жареной рыбой, шашлыками, лепешками и питьевой водой.
Халид и Малик с трудом пробирались на лошадях через людской муравейник. Они держали путь в Бейоглы, пристанище европейских купцов. За ними следовали Абдулла, Рашид и отряд из десяти воинов.
Мужчины, женщины и дети таращились в испуге на принца и его окружение. При виде Меча Аллаха, по чьему приказу совершались массовые убийства, люди пытались отвести зло, которое исходило от него. Христиане крестились. Евреи отворачивали головы и возносили мысленно молитву своему Ягве. Мусульмане трогали перстами голубые бусы, оберегающие от дурного глаза. Все матери, независимо от веры, крепче прижимали своих детишек к себе.
– Ты вызываешь переполох среди жителей нашей славной столицы, – отметил Малик.
Халид молча пожал плечами. Он смотрел прямо перед собой, не замечая толпы, освобождающей путь его коню.
– Меньше хмурься, и люди не будут тебя так бояться, – посоветовал Малик.
– Страх полезен. Они слышали обо мне легенды, видят шрам, и у них уже поджилки трясутся. Я могу, и пальцем не шевельнув, разогнать любых мятежников.
– Не все так уж напуганы. Дикий Цветок, например, ни разу не спасовала перед тобой.
Халид смолчал, но принял еще более грозный вид.
– Неужто я наступил на чью-то мозоль? Прости, я не хотел. Скажу тебе в утешение. И в раю случаются неприятности. Провел ли ты бессонную ночь, слушая свару между матушкой твоей и женой?
– Придержи язык! – зарычал на друга Халид.
– Ты устал, потому у тебя дурное настроение.
– К твоему сведению, жена изводит меня, – страдальчески произнес принц.
– Что?! Пес Султана, самый грозный человек в империи, доведен до крайности робким созданием?
– Она настаивает, чтобы я повторил свои брачные клятвы в присутствии христианского священника, – пожаловался Халид. – Прошлой ночью она получила полное удовлетворение в постели, а потом принялась рыдать. Она говорит, что не может ощущать себя по-настоящему замужней женщиной без благословения священника. Иначе она ничем не отличается от шлюхи.
– Эта проблема легко решаема. Пошли за священником.
– О чем ты говоришь? Чтобы племянник султана женился по христианскому обряду? Это же вызовет скандал.
– Никто не узнает. Все можно обстряпать тайком, – беспечно предложил Малик.
– Но я-то сам буду знать! Я сочту себя вероотступником. Кроме того, это все равно не даст мне мирного сна по ночам. Ее опять мучают ночные кошмары, и она будит меня криками.
– Может, свидание с Эйприл поможет делу?
– Сомневаюсь, – покачал головой Халид. – Увидев кузину, она начнет вспоминать Англию и все прочее.
– Тогда проводи ночи отдельно от жены.
– А кто будет ее успокаивать, когда она закричит во сне? Омар? Он годен только для массажа.
Малик постарался скрыть усмешку. Совершенно очевидно, что стрела Купидона глубоко засела в сердце принца и от нее все его мучения.
– Вот мы и на месте, – сказал он.
Шлюпка с его пиратского корабля и несколько матросов ждали их в укромной бухточке. Халид, Малик, Рашид и Абдулла забрались в шлюпку, которая тотчас направилась к судну, принадлежащему герцогу де Сассари. Воины из охраны остались на берегу.