Меня накрыло с ног до головы этой мерзкой полупрозрачной субстанцией, напоминающей свежую эпоксидную смолу с пузыриками. Опытный в этом деле, я даже не стал задерживать дыхание. Ибо субстанция обеспечит тело всем необходимым, в том числе и кислородом. Но по первости было страшно. Также нельзя было закрывать глаза. Если анамнион будет слишком долго оставаться без ядра, глазные яблоки высохнут, а веки могут прилипнуть. Отдирать всё потом у врача, процедура тоже не из приятных. То же самое касается рта и других отверстий на голове.
С минуту или две я просто лежал и наблюдал как мутнеет белый потолок помещения для транспортировки между анамнионами. Затем в глазах начало темнеть, и я провалился в сон.
Каждый раз пытаюсь вспомнить, что именно мне снилось во время прыжка и каждый раз не могу. Проклятье какое-то… Но это далеко не самое страшное. После перемещения мозг начинает судорожно лихорадить, он паникует. Каждую секунду новое чувство… Сначала тебе кажется, что ты умираешь и это последняя секунда жизни, потом возникает ощущение свободного падения. Затем мелькает паника в максимальном её проявлении. Она же сменяется на полный дзен и спокойствие, а после ещё целая вакханалия из чувств, эмоций, ощущений.
Раньше адаптация после перемещения проходила крайне долго… Нужно было сутки отлёживаться в камере депривации, а потом ещё ходить на сеансы к духологу. Сейчас всё иначе. После непродолжительного процесса «кипения» мозга, я начал различать полупрозрачный слой пузырьковой, густой жижи в КТА. Ещё несколько мгновений спустя сердце перестало биться с огромной частотой, я обрёл способность мыслить складно. Двигаться пока ещё было тяжело.
Немного поразмыслил о состоянии своего тела на Земле. Ничего не болит, ничего не тянет. Обычно поясница напоминает о себе, но в этот раз всё хорошо. Значит меня залили очень качественным пейленалом. Прекрасно. По запаху можно с высокой точностью определить, хороший пейленал или нет. Но это всё было так давно, что припомнить трудно.
Далее последовал крайне мерзкий и неприятный процесс. У меня в голове будто забегало огромное множество крошечных насекомых, которые семенили своими лапками прямо по мозгам. Это оттиск памяти. Вместе с ядром постепенно долетает и память анамниона, которая отпечатывается прямо в коре мозга. Надеюсь, со временем они придумают что-нибудь менее болезненное, чем наноботы, залезающие через нос… Брр!
По ощущениям прошёл где-то час, меня открыли, помогли вылезти из жижи, помогли снять контактный костюм, провели в покои для «пробудившихся». Там я уже самостоятельно привёл себя в порядок, помылся, побрился, ибо никто не отменял процесс старения оригинального тела. Бородища вымахала знатная, но из-за того, что росла она в густой субстанции, я был похож на садового гнома. Волосины торчали во все стороны и сильно пушились.
Ещё час, и я в МТЕ, лечу в город из части. Странно… Тут даже никто и не знает толком, что происходит на Тайрисе. В курсе только те, кто должен быть в курсе. Остальные же… В общем, странные чувства. Сквозь окно пробивались лучи родного, земного солнца. В галактических частях ориентировались на земные времена года, поэтому, когда Альман говорил про июнь, он имел ввиду июнь на Земле.
Хорошо, что мне довелось сюда прибыть в это время года, не хотелось бы видеть весеннюю слякоть марта или ноябрьскую депрессивную стужу. Впрочем, кого я обманываю! Я бы принял любое время года. Как же я соскучился по Земле…
Мне лишь предстояло принять тот факт, что сама Земля по мне не особо то и скучала.
Первым делом, когда прибыл в столицу, я завалился на первый же попавшийся газон. Я очень давно не чувствовал мягкость травы. Потом я отъелся до отвала борщом с пампушками. И лишь после этого решился задуматься о том, чтобы ехать домой к Лиллии… С одной стороны очень сильно хотелось услышать её голос, с другой стороны, почему бы не сделать сюрприз?
Чёрт подери! Да, сюрприз. Однозначно. Куплю цветов. Огромный букетище цветов. Когда она меня увидит, она бросится ко мне на шею, обнимет и поцелует. А после мы займёмся… Ладно, не буду слишком сильно погружаться в грёзы. Я немедля нашёл цветочный, улыбнулся продавщице.
— А вы первый, кто мне улыбнулся за последний месяц, молодой человек!