— Хорошо, ребят, проверяем сканеры в том числе. Вперёд!
— И е-ещё вопросик…
Я закатил глаза и глубоко вздохнул.
— Что ещё?
— Н-неподалёку о-отсюда есть красное ртутное оз-зеро… С-самое большое на планетоиде. Он-но меняет форму, но положение в секторе — никогда.
— Ближе к делу.
— С-слетать туда бы…
— О, нет. Исключено. Забудь.
— Красная р-ртуть стоит кучу б-бабла на чёрном рынке.
Я замер на месте.
— А ты то откуда знаешь про чёрный рынок?
— Н-настоящий исследователь интересуется н-не только тем, ч-что легально… З-знаете ли. — сказав это, он протёр свои очки.
— Куча бабла это сколько?
— Г-де-то восемь тысяч реалов за грамм.
Я округлил глаза, у Овцебыка отвисла челюсть, Герда издала протяжное «э-э».
— Восемь тысяч реалов?!
— Плюс минус… Иногда девять. К-курс колеблется. М-мне — это нужно для исследований, вам — чтобы отремонтировать судно.
— С чего ты взял, что мы будем ремонтировать это корыто?
— П-потому что даже такое корыто, как вы говорите, капитан Антей, с-стоить охренеть каких бабок. И отказываться от него попросту глупо. Учитывая конструктивные особенности, а также освободившиеся модули, — он показал пальцами кавычки. — м-можно д-даже вооружить эту малышку, заниматься пиратством на д-дальних рубежах. В общем, корытце хоть и потрёпанное, но даёт нам много п-преимуществ.
— Ты в маму такой смекалистый или в папу?
— Не-не понял вопроса…
— Команда, — рявкнула Герда. — я напоминаю, что наш «Внезапный» каждую секунду теряет кислород из-за разгерметизации. Кислородная установка не сможет перекрывать потери. Если не поторопимся, то после выхода на орбиту начнём задыхаться по очереди.
— Ты права. Насчёт вылазки на озеро с красной ртутью решим, когда осмотрим челнок Черезников. Возможно, наши дела совсем плохи. А возможно нам повезло.
— Н-не переживайте, я х-хорошо знаю оснащение инженерных шаттлов Черезникова. Т-там всегда много полезного. Особенно у н-них м-много краденного добра. Любят с-стервятники поживиться с павших «коллег по цеху».
Я пропустил слова учёного мимо ушей, слишком уж во многом он уверен.
— Выдвигаемся.
Мы на всякий случай вооружились, я пошёл впереди и это стало роковой ошибкой. Как только открылся коридорный отсек, я увидел вспышку от выстрела, а мой левый бок сковало от острой боли. Однако, боль оказалась не настолько сильной, чтобы меня свалить полностью, нейрошторм ещё работал, я резко нырнул за поворот и распластался по полу. В коридоре слышались ещё выстрелы, причём, как со стороны моих ребят, так и со стороны врага. Я успел разглядеть лицо оппонента. Это был Уголёк. Как он умудрился выжить? Загадка. Но надо с ним покончить раз и навсегда.
— Антей! — послышался голос Овцебыка. — Ты в порядке?! Дай знак!
Но знак подавать было нельзя. Иначе я потеряю преимущество. Смотрю на комбез, крови много. Если пуля разорвала желудок или кишечник, то мне конец. Я даже до выхода на крейсерскую скорость не доживу. Чего уж говорить про два года полёта до Бездны. Напрягаю мышцы живота, расслабляю. Боль сковывает только косые. Пальпирую прямо так, на грязную. Если мне конец, то терять уже нечего, смерть будет мучительной с грязью в ране или без неё. С облегчением обнаруживаю, что пуля прошла по касательной, а сама рана совсем неглубокая, но вытянутая. Оттого и много крови. Готов ли я уверовать? Пока нет. Сначала надо разобраться с Угольком. И проверить остался ли ещё кто на корабле.
Хватаю Скорпион, лежащий рядом, проверяю боезапас, снимаю с предохранителя. Была бы под рукой граната, я бы с удовольствием её использовал. Но увы. Уголёк скрылся где-то в недрах коридора. Парень он весьма смекалистый, кто бы что ни говорил. Тот коридор — фактически фортификация. Овцебык сказал, что там можно засесть хоть на сутки под обстрелом сразу нескольких стволов, при этом не получить урона. Основным прикрытием становится монолитная титановая пластина, которая является частью несущей конструкции корабля. Любые попадания в неё — это лишь попытки пощекотать медведя. Чтобы такую пробить понадобится серьёзный калибр. И это должен быть не огнестрел, а как минимум импульсник. Плазматик, возможно, справится, да и то не каждый.
Но Уголёк не учёл лишь одного. Я хорошо знаком с чертежами судна, поэтому всё, что нужно сделать — это подкрасться сзади. Оттуда, откуда он вообще не ожидает. Поэтому пусть думает, что я мёртв или корчусь от боли в коридоре. Вперёд он пройти не сможет, чтобы проверить, Овцебык будет его поливать свинцом из Гранева при малейшем телодвижении. Сам же десантник выйти из укрытия тоже не может. Рискованно. Скорее всего, они начнут переговоры минут через пять пальбы. Это-то мне и нужно. Переговоры отличный отвлекающий манёвр, чтобы свернуть шею этому ублюдку.