— Забавно получается… — я беру ножницы для удаления одежды. — Мы с тобой как будто обмениваемся постоянными услугами по спасению наших задниц. — Начинаю разрезать её комбез, ибо снимать его долго и возможно приведёт к разрыву аппендикса. — Сначала я тебя бужу задолго до всех остальных, чтобы дать шанс спокойно прийти в себя. Потом ты спасаешь меня от того злополучного осколка, теперь же мне придётся тебя спасать от аппендикса.
Говорю это лишь бы разрядить обстановку, потому что она теряется. Она в панике, она боится. А мне нужно её руководство, чтобы сделать всё хорошо. Вытаскиваю из-под неё обрывки комбеза, швыряю их на пол. Трусы тоже придётся разрезать. Но сейчас у меня уже нет никакого огня в голове, кроме панического. Обнажённое женское тело в такие минуты не вызывает никаких эмоций.
Я мою руки, дезинфицирую помещение, надеваю перчатки, надеваю халат, и тут она наконец-то очнулась.
— Сначала халат, потом перчатки, дурень!
— Есть.
Затем она говорит мне, что делать и в каком порядке. Подчиняюсь. Почти всё готово.
— Умоляю, скажи, что ты уже когда-то делал нечто подобное… — взмолилась она.
— Да, мне приходилось разрезать некоторых сослуживцев.
Опять вру.
— Я даже не хочу спрашивать при каких обстоятельствах…
— При похожих.
Она приподнимается на локтях.
— Ладно, положим, я тебе поверила. — по её лицу бежал холотный пот, она вся дрожала от озноба. — Я буду показывать, что делать и как, точно следуй моим инструкциям. Понял?
— Есть, следовать инструкциям.
— Обезбол готов?
— Приготовил ещё пять минут назад.
— Уже голова кругом идёт. Дай мне собраться с мыслями. — Она закрывает глаза и что-то шепчет себе под нос с минуту. — Ладно, погнали.
Восхищаюсь её смелостью и выдержкой. Вкалываю местный обезбол, но мы оба знаем, что она всё равно будет чувствовать боль. Пусть и не так сильно. Белка поджимает губу от страха, в серо-зелёных глазах мольба о том, чтобы это поскорее закончилось.
Когда обезбол подействовал начинаю резать, делаю всё аккуратно, чувствую, как уровень концентрации и сосредоточенности вырос. Подключённый заранее нейрошторм очень помогает. Герда одобрительно кивает, когда я делаю ровный надрез, из глаз текут слёзы, она стонет и пытается не напрягать живот, чтобы мне было легче работать. Но мы оба знаем не понаслышке, как это тяжело.
— Будь проклят этот корабль и медицина двадцать первого века, будь проклят этот корабль и медицина двадцать первого века…
Она это повторяла, как мантру, видимо помогало. Будь здесь нормальный, современный медблок с «П.У.Лом», ей в живот бы вонзилось три «змейки», которые быстренько бы вычислили очаг заболевания и всё сделали безболезненно, под общим наркозом, с заживлением: внутренним и внешним. Сразу после операции Герда бы могла бежать марафон.
Но не здесь и не в текущих условиях. В какой-то момент я даже проклял бывшего капитана Кобальта, что он настолько наплевательски относился к судну, модернизируя лишь топливную часть, а не всё остальное. Хороший медотсек здесь бы не помешал. Вероятно, когда я прибуду на Бездну, всю свою долю потрачу на топливо, боевой отсек и на дополнительный медицинский отсек. А этот сделаю складом. Потому что на корабле даже нормального склада нет…
Поймал себя на мысли, что уже не вижу своего существования без Внезапного. Как будто я стал с ним единым целым.
Герда мычит сквозь зубы от боли, я ищу злополучный источник проблемы. Она иногда смотрит в зеркало, которое я держу, чтобы понять, что происходит. Но в остальное время сопротивляется, кажется, чудовищной боли. Пот с неё льётся ручьём, в какие-то моменты бедняга дышит тяжело и ритмично. Могу её понять.
— ВОТ! — из последних сил восклицает она. — Вот! Стой, замри!
Я подчиняюсь.
— Видишь его?
Киваю, откладываю скальпель и беру зажим, чтобы удостовериться, что я прав, тыкаю слегка в предполагаемое место, её дергает от тычка так, что аж стол смещается. Будь у меня в руках скальпель, я бы мог случайно задеть что-либо и тогда кранты. Смотрю на неё, глаза у девушки испуганные, она понимает, что я только что поступил очень мудро. Интуиция не подводит.
— Герда, я с тобой, всё хорошо. Но нам нужно потренироваться, поняла? Когда я возьму скальпель, будет ещё больнее! Дёргаться нельзя!
Она кивает.
— Готова?
Снова кивок. Я ещё раз повторяю процесс. На третий раз вроде порядок. Держится. Беру скальпель, и пока она не успевает подумать, режу злополучную болячку. Она наконец выдыхает и кричит от боли, но в крике слышатся нотки облегчения.