Вам такого выбора от чего-то не дали. Если говорить прямо, то этот мир без Богов. Умирая, человек перерождается сразу, теряя личность по умолчанию. Но тогда встает вопрос, почему господин Кеннет, которого в прошлой жизни звали, кажется, Олаф, переродился самим собой?
— И почему же? — спросил Арон старший.
— Все дело в балансе. Он не из этого мира, и попал сюда извне, так сказать, своими ногами, а не по воле Божьей. Его душа попросту не прописана в книге мироздания. А следовательно и правила этого мира касаются его лишь частично. Умер — родился. Кроме того, личность этого удивительного человека выходит за рамки нормали. Она аномальна! Следовательно, мироздание оставляет все как есть, выполняя минимальные функции на него возложенные, ибо считает его божественной сущностью. Отчасти, так оно и есть. Ведь она в каждом из нас. Но у Кеннета концентрация просто зашкаливает. По сути, в нем живет дух целого народа, часть которого перешла к сыну и так далее, к внукам, и правнукам.
— А что не так со мной? Ведь я — то родился уже здесь!
— Вы, уважаемый Арон, как и ваш сын, Арон младший, тоже родились здесь формально, ибо матушка ваша не из этого мира. Крылатый народ просто пришел на эти земли на пару сотен лет раньше. Но вот дети, которые рождены от людей этого мира, уже воспринимаются мирозданием как свои. Что же до ваших путешествий между жизнью и смертью, так это тоже следствие божественной сущности и тоже аномальное. В моменты вашего «угасания» открывается общая картина мира, и вы частично выполняете функцию Бога для своего народа. Частично, так сказать. Ведь мир этот стремится к балансу, хоть и не доведен до ума. Правила то уже заложены. Правда видеть то, вы все видите, но сделать что-либо можете только, как человек. От того и просыпаетесь в сложные для ваших близких моменты.
— Господин… — Ками робко окликнула его. — А кто же тогда я?
— А ты, милая, как раз и есть то божество, которое должно было управлять этим миром. Но, как бы это сказать… тебе не дали дозреть. Я не могу сказать, по какой причине в тебе зародилось сознание. То известно только Богам. Возможно, твоя душа родилась сама по себе. Такое бывает, но очень редко. В конце концов, даже высшие Божества не могут объяснить природу своего происхождения. Поэтому ты можешь проходить даже через закрытые порталы, и владеешь божественными силами, хоть и в зачатке. Я про очищение воды и тому подобное. Возможно, если развивать эти способности, то вскоре ты можешь сильно преуспеть. Твои копии в саркофагах, к сожалению, не жизнеспособны. Но есть и плюсы!
— Какие же, сударь? — с досадой спросил Номад.
— Во первых, друг мой, в вашем мире, в равных долях имеют место и магия, и физические принципы. Что, само по себе, открывает невероятные перспективы. А вы, кстати, задумывались, сколько лет жизни вам отведено?
— Людям или…
— Всем вам, — Ольгерд завесил интригу в воздухе.
— Да, как-то не приходило в голову, — признал Хансон. — Лет шестьдесят?
— То-то и оно, господа хорошие. Если бы люди меньше воевали и грызлись между собой, не наживали врагов, и больше созидали, то они бы заметили, что срок жизни их вовсе не ограничен. Да, да, господа и дамы. Вы убиваете друг друга так быстро и так часто, что даже не можете этого осознать.
— Вы шутите над нами?
— Никак нет. Старение — это болезнь. Но в вашем мире это поправимо. И оно не ведет к смерти. Правильно питайтесь, занимайтесь своим здоровьем, держите дух в чистоте… делов то! Правда серьезные травмы, как у юного Арона, все же могут приводить к преждевременной смерти. Человеческий организм не так силен, и может давать сбои. Но человек — это единственный вид, созданный именно высшими богами. А от того и остальные виды, так, или иначе, антропоморфны.
— Чего? — не понял Номад.
— Похожи на людей, другими словами, — уточнил Ольгерд.
Небо над их головами озарилось светом и Ольгерд прервал свой рассказ. Странна диаграмма, которую он чертил, заиграла алыми бликами. Облака разверзлись и в землю ударил столб яркого света. Отбросив оружие и плащ, посланник небес ступил в середину круга, и подставил свету ладони. Резко снижая скорость, в его руки опустился предмет, по форме напоминающий яйцо. Получив желаемое, он быстро вышел из круга. Секундой спустя, свет схлопнулся до тоненького луча и вовсе исчез. Рисунок, что был нанесен мелом, оплавился, оставив в бетоне глубокие рытвины.