Часа в четыре утра, все стихло. Тишина так давила на уши, что казалось, что в голове стоит звон. Кое кому удалось подремать до рассвета. В восемь командиры и сержанты объявили общее построение.
— Так, господа хорошие! — выкрикнул Хансон. — Все на месте?
Командиры провели перекличку и дали положительный ответ.
— Вчера враг предпринял последнюю попытку прорваться на эту сторону. Почему последнюю? Потому, что скалы и порталов больше не существует. Я сам еще не знаю какого черта там творится и намерен подняться на стену. Что бы мы там не увидели, теперь это навсегда. В нашем мире появилось настоящее божество, и жить оно будет здесь. Имя ему Иштар. Ну… в смысле, ей. Это богиня, причем, довольно красивая. Она наведет здесь порядок со временем. Если опустить некоторые моменты, то мы победили. Все! Тварей больше не будет…
Люди смотрели на своего командира хмуро и ловили каждое слово, слетавшее с его уст. Хансон обвел остатки своего войска взглядом и продолжил:
— Сегодня приказов не будет, други мои. Встаем лагерем, готовим пищу, отсыпаемся. Дозорам… да не нужны сегодня дозоры, отдыхайте. Вы заслужили. Мы все заслужили. Ура!
Троекратное «ура» содрогнуло древние стены. Суровое, сильное, решительное… так могут салютовать только люди, прошедшие сам ад. И это не аллегория.
Минут через сорок над кухней завился дымок, запахло едой и специями. Одна за другой поднялись палатки, потом шатры. Возле медицинского модуля развернули лазарет. Арон не нашел себе лучшего применения, как помочь на кухне. Ниме было не до него, она занималась делами служебными. Сольвейг, завернувшись в крылья словно в плед, бродила поблизости. Поймав мать за руку, Арон усадил ее за стол и вручил миску горячей похлебки. Крылатая дева смогла улыбнуться.
— Что-то не так? — спросил он.
— Я говорила с Линой.
— Она очнулась?
— С ней все в порядке… Я принесла свои извинения. Но… в общем, она не останется с тобой.
— Почему? — нахмурился Арон.
— Пусть скажет сама, — Сольвейг кивнула, указывая за его спину.
Арон обернулся и медленно встал на ноги.
— Потому, что я не смогу с тобой жить… — Проговорила Лина сквозь зубы. — Говорят, ты простил нас?
— Простил.
— И меня?
— И тебя, — едва заметно улыбнулся Арон. — Оно хоть того стоило?
— Я нашла брата, — отвернулась она. — Не сразу узнала, но это точно он.
— Скоро он тебя вспомнит, — пообещал Арон.
— Он будет меня презирать, когда узнает!
— Может и не узнать. Не обязательно все рассказывать… — Арон коснулся ее плеча и осторожно обнял. Лина пыталась вырваться, но очень вяло. Он не отпустил.
— Я прожила много лет, но кажется этого недостаточно чтобы перестать быть дорой…
— Ты не дура… — вздохнул Арон. — Ты просто несчастная остроухая девица, на долю которой выпало много горестей. Матушка сказала тебе про ребенка?
— Сказала. Но я все равно не стану с тобой жить. Просто не смогу. Смотреть тебе в глаза каждый божий день будет для меня мукой. Но дело не только в этом. Видишь ли… Рорик… его светлость снова признался мне в любви.
— Это взаимно?
— Да. Но я не могла ответить ему. Ну, ты понимаешь, из за Нимы и вообще…
— А он знает про моего ребенка? — громче чем надо бы спросил Арон.
Смущенный принц вышел и своего укрытия и поклонился.
— Знает… — признался принц. — Но этот факт ничего не изменит.
— Я вас понял… — кивнул Арон и отпустил Лину. — Раз так, то и говорить не о чем. Делай как знаешь.
— Я выношу это дитя, во что бы то ни стало! — Лина вцепилась в его руку. Твое дитя ни в чем не будет нуждаться. Ребенок будет знать кто его отец. Я сделаю все, чтобы искупить свою вину перед тобой, Арон.
— Не нужно, — улыбнулся кузнец грустно. — Ведь это дитя, а не наказание. Такое же твое, как и мое. Просто люби его, а там посмотрим. Время расставит все по местам. И не стесняйся если нужна помощь. Просто попроси вслух, и «Эсхил» услышит…
Пожав Арону руку, принц Рорик, увел дрожащую от волнения Лину. Арон сел за стол и взглянул на мать. Сольвейг улыбнулась, выразив свое одобрение.