Ее перевезли в санаторий, где она раньше лечилась, где ее все знали и любили. Константин Сергеевич взял бессрочный отпуск в больнице и не отходил от мамы ни на шаг, стараясь облегчить ее страдания. Он удочерил меня, когда не стало бабушки с дедушкой, и никогда не скрывал, что я его приемная дочь. Отец был честным человеком и считал, что я имею право знать правду.
Когда я была маленькой, я ненавидела вас всем сердцем. А потом, прочитав ваши письма маме, многое поняла. Почему-то мне кажется, что вы не были счастливы все эти годы. Пережив такой костер страстей, невозможно остаться невредимым.
Вероника»
Юрий Андреевич аккуратно сложил письма, перевязал их блеклой ленточкой и положил в сейф. Сигареты закончились, пустая бутылка от коньяка поблескивала в свете настольной лампы. Юрий Андреевич надел шинель и вышел в опустевший коридор. Снизу, из караульного помещения, слышался смех дежурных офицеров и телефонные звонки.
На улице пахло дождем и ранней сиренью. Как-то вдруг постаревший и опустошенный, он пошел через парк к поджидавшей машине. Со спрятавшейся под пышным кустом скамейки поднялась высокая девушка. Зашуршала голубая курточка, модные джинсы туго обтягивали стройные ноги в элегантных замшевых ботинках. Ее глаза смотрели напряженно и строго. Знакомые до боли черты молнией сверкнули в памяти генерала. Он протянул руку в сумрак уходящего дня и чуть слышно прошептал: «Ты вернулась, Верочка!». И девушка шагнула ему навстречу.
Гарнизон
- Да. Баня у нас есть. Но лично я предпочитаю мыться дома. Знаете, греем воду на плите. Дров, правда, уходит много, только это не проблема – здесь ведь лес кругом. Но если все же пойдете в баню, берите с собой теплую обувь – пол там, ну, совершенно лед. И в угол не становитесь – продует.
Роза улыбнулась золотой челюстью и закурила. Поезд трясло так, что содержимое желудка то и дело норовило выплеснуться наружу. Света с трудом сжимала зубы, стараясь отвлечься скучным карельским пейзажем или хотя бы кивком головы поучаствовать в оживленном разговоре мужа с роскошной блондинкой в пунцовом халате.
Роза представилась офицерской женой с большим стажем и с удовольствием посвящала новоиспеченных «лейтенантиков» в таинства гарнизонной жизни. Лейтенантом был, разумеется, Светин муж, а она вот уже неделю числилась при нем женой, и поглядывая между приступами тошноты на Розу, чувствовала себя очень причастной чему-то новому, загадочному, но чему именно – разобраться пока было трудно.
Наконец, на третьи сутки поезд остановился у вокзала с покосившейся надписью на фронтоне «Кемь». Говорят, что Петр Первый, побывавший здесь некоторое время назад, расшифровал название города предельно ясно: “К е.аной матери”. С тех пор в Кеми мало что изменилось.
Пассажиры мгновенно похватали пожитки, ринулись к одинокому автобусу и вместе с ним испарились. Света переглянулась с мужем и тупо уставилась на пятерку новеньких чемоданов, дружно плавающих в грязи разбитой клумбы с пожухлыми ромашками. Моросил мелкий дождь. Из шаткого привокзального сарайчика вывалился мужичок в телогрейке. Усевшись прямо на землю, он вытащил из дыры в стене гармонь и заиграл похоронный марш.
- Славик, надо же что-то делать…Уже темнеет, - прошептала Света, пытаясь подавить непрошенную панику.
- Да-да! Я поищу носильщиков… - Славик растерянно почесал нос.
- Какие носильщики?! Ты что, не видишь куда мы приехали? Здесь, по-моему, кроме собак и этого придурка с гармошкой нет никого!
Паника приблизилась к своему апогею еще на шаг.
- Ты только не волнуйся, дорогая. Я сейчас же все выясню. Наверное, будет еще автобус.
И страшась, что жена начнет размазывать зависшую на ресницах слезу, Славик торопливо шагнул к вокзалу.
Конечно, у него были все основания чувствовать себя виноватым. Не раз и не два в судорогах предсвадебной кутерьмы Славик делился со Светой перспективами «красного» диплома: беспроблемная жизнь где-нибудь в заграничном гарнизоне, битком набитые магазины, обязательно шикарная машина... Но в штабе округа рассудили иначе: полистали личное дело, улыбнулись – и «распределили» в богом забытый гарнизон в карельских лесах.
За железной дорогой топорщился елками лес. Где-то там жили особые люди – офицеры, и преданно делили с ними трудности армейской жизни особые женщины – офицерские жены. Света читала о них в газетах и журналах, видела по телевизору и на киноэкране. Все будет хорошо…