Давным-давно, еще в дозамужний период, Эрика написала глав пять-шесть задуманного романа, и сюжет неумолимо клонился к благополучной развязке, но тут...
2
... Эрику, практикантку одного из московских радиоканалов, командировали делать репортаж о военном параде в честь Дня Победы. Она наговорила положенные полчаса, от которых после монтажа останется от силы минуты три, записала фон – грохот танков, бронетранспортеров и громогласное «Ура!» - и начала проталкиваться к выходу, как вдруг увидела ЕГО. ОН стоял возле гостевых трибун и с легкой ухмылкой поглядывал по сторонам.
- Позвольте представиться? Лейтенант Георгий Сванидзе. Я могу дать вам интервью.
«Как он похож на книжного героя! Георгий и к тому же Сванидзе, и к тому же, кажется, летчик - взрывоопасная смесь!», – успела подумать Эрика и сразу же заинтересовалась.
Роман развивался бурно. Георгия как отличника боевой подготовки премировали поездкой на праздничное мероприятие всего на три дня, а время неслось стремительно. Сначала Эрика записывала его рассказы о гарнизонной жизни, потом, прихватив несколько пузатых бутылок красного сладкого, поехали к его дальней родственнице, проживающей где-то за городом.
Родственницу звали Апполинария. Родом она была из дальней архангельской деревни и когда говорила, казалось, что буква «о» перекатывалась у нее во рту. Втроем они сидели до утра в прокуренной комнате, пили вино и пели песни о суровых красотах Севера, о белых ночах и северном сиянии.
Эрика представила Георгия в голубой шинели и крутой фуражке среди сугробов, одинокого и замерзающего, и почувствовав, как защемило сердце, поняла, что в ее жизни наступает полоса перемен и подвигов.
Вернувшись, наконец, домой, она достала тетрадку с недописанным романом и перечитала последние строки. Ее героиня, Ксения, дочь русских эмигрантов, только что выпустилась из дорогого закрытого пансиона в швейцарских Альпах и стояла перед вратами в новую жизнь. Но куда вели эти врата не знала пока ни Ксения, ни Эрика.
Перед глазами крутился лейтенант то на вороном коне, то в сверкающем самолете-перехватчике, то в виде памятника Неизвестному солдату, и Эрика поняла, что литература может подождать, а Георгий – навряд ли.
3
- Квартир в части нет, - отрезал усатый капитан, председатель жилищной комиссии полка. – можете жить в офицерской гостинице или поищите комнату в деревне.
- Странно, - удивлялась Эрика, направляясь к офицерскому общежитию. – Я всегда считала, что летчики в армии – белая кость...
- Конечно, какие сомнения, - с загадочной улыбкой поддержал ее молодой муж. – А еще говорят, что у них голубая кровь.
- Что-то он перед тобой не очень расшаркивался. Сам капитан в самолет, видно, ползком влезает – ишь, пузо наел! Наверное, все больше по хозяйственной части?
Они шли по деревянным тротуарам в метр шириной. Блестящие от утреннего мороза доски хрустели и пружинили под ногами. Май был в разгаре, а здесь по обе стороны дорожки высились белоснежные сугробы, наступали припудренные снежком пепельно-синие ели и глушила тишина.
Эрика едва переступала по мосткам высокими каблуками, которые то и дело проваливались в щели. Нос ее покраснел, пощипывало щеки, изо рта клубился пар. «Север! – размечталась про себя она. – Как здесь, наверное, хорошо пишется! Я закончу свой роман и стану известной...».
Задумавшись, она уткнулась лицом в шинель остановившегося мужа, каблуки предательски разъехались в стороны и Эрика едва не села на «шпагат».
- Знаешь, за что я полюбил тебя? – неожиданно спросил Георгий, помогая принять вертикальное положение и отрясая снег.
- Скажи! – потребовала Эрика, приготовившись услышать объяснение в любви.
- За твое богатое воображение. Я ведь никогда не говорил тебе, что я летчик. Это ты сама почему-то решила. Конечно, я догадывался, что ты думаешь ... но ты не сможешь обвинить меня в хитрости или обмане, потому что ...
- Не ври! А форма? Документы? Кто же ты такой?! – Взгляд Эрики затуманился. Она представила себя в роли Эркюля Пуаро и агента ФБР одновременно.