Реакция англосаксов говорит о том, что это произошло с общего одобрения. У нас нет сведений о бунтах в поддержку Эдгара или кого-то из чужеземных захватчиков. В сохранившихся документах нет данных об изгнаниях или конфискациях земель (хотя бы у нормандских вассалов короля Эдуарда); почти все должностные лица остались на своих местах. Не всем нравилось, что Гарольд занял трон, предназначавшийся этелингу, но нигде это недовольство не переросло в бунт. Автор, близкий к аббату Балдуину из Бери-Сент-Эдмундс, пишет, что Гарольд получил королевство хитростью; нет, однако, ничего удивительного, что бывший лекарь короля Эдуарда предпочел бы видеть на троне Эдгара. Балдуин тем не менее честно исполнил свои обязанности и отправил необходимое количество воинов в королевское войско Гарольда523. Нет никаких сомнений в том, что подавляющее большинство населения Англии не возражало против того, чтобы Гарольд наследовал английскую корону524.
Но прежде чем говорить о коронации Гарольда, следует остановиться и обсудить более детально личные качества человека, который готовился вступить на трон.
ГЛАВА 8
ГАРОЛЬД КАК ЛИЧНОСТЬ
Истинный друг своего народа и страны525.
Мы уже видели Гарольда в роли эрла Восточной Англии; мы видели его изгнанником и могущественным эрлом Уэссекса и теперь оставили его у подножья английского трона, но что можно сказать о нем как о человеке? Как только мы пытаемся разглядеть личность за событиями и поступками, возникает множество вопросов. Как он выглядел? Какой имел характер? Какие отношения были у него с его родными? Кто были его друзья и соратники? Когда речь идет о человеке, жившем в раннем Средневековье, ответить на эти вопросы очень сложно. Главная трудность состоит в отсутствии источников, на основании которых можно обсуждать эти темы; а поскольку правление Гарольда оказалось недолгим, а затем его имя было сознательно предано забвенью, проблема стоит особенно остро. Немногие дошедшие до нас свидетельства, очевидно, пристрастны; в зависимости от отношения к событиям 1066 года, в которых Гарольду довелось сыграть центральную роль, авторы стремились представить его в белом или в черном цвете. Тем не менее крупицы сведений, разбросанные по разным источникам, позволяют набросать его портрет.
Что известно о внешности Гарольда? Применительно к человеку Средневековья ответить на подобный вопрос нелегко, поскольку в те времена в искусстве символ и аллегория значили гораздо больше, чем внешнее сходство. Немногие сохранившиеся раннесредневековые «портреты» передают скорее впечатление, чем реальный облик. Глядя на них, трудно понять, как человек на самом деле выглядел; они отражают, скорее, его представление о себе, а также тот образ, который видели (или желали видеть) другие. Нам отчасти повезло, поскольку в нашем распоряжении имеются два разных, независимых друг от друга, изображения лица Гарольда — на гобелене из Байо и на монетах526, которые он выпускал, пока был королем. Оба «портретa» условны и исполняют репрезентативные функции, но у них есть достаточно общих черт, чтобы предположить, что они соответствуют, более или менее, внешнему облику Гарольда. Он изображен с длинными волосами и с усами, по обычаю англосаксонской знати527. Усы, столь удивлявшие позднее нормандцев528, вероятно, считались отличительным знаком воина: недаром составители Англосаксонской хроники указывают, что Леофгар, воинственный капеллан Гарольда, продолжал носить усы после того, как его назначили епископом529. На монетах у Гарольда имеется аккуратно подстриженная борода: возможно, он отпустил бороду после того, как стал королем, но не исключено, что борода являлась просто знаком, подтверждающим важность его нового статуса. В связи с последним предположением следует заметить, что король Эдуард изображен на гобелене из Байо с бородой; поскольку бороды присутствуют почти во всех изображениях разных англосаксонских королей, трудно сказать, является ли в данном случае борода реальной деталью или указанием на возраст и положение. «Портрет» Гарольда на монетах по стилю (в том числе характерной прорисовкой шейных мышц) весьма напоминает изображения на монетах первых римских императоров и, похоже, создавался под их влиянием. Он не столько передает подлинный облик короля, сколько показывает, каким Гарольд хотел себя видеть. При выборе рисунка для монеты последнее слово было за королем, даже если — как в случае с монетой Agnus Dei короля Этельреда II — первоначальная идея принадлежала архиепископу. Вероятно, желание Гарольда сказалось в том, что на монетах он представлен в облике решительного и сурового воителя.