— Все в ваших руках! — бросил в заключение полицейский и вышел.
Старший комиссар Бежан направлялся к следующему по списку свидетелю, когда его заловил по телефону помощник.
— Павляковская сменила адрес, — информировал Роберт. — И если быть точным, Павляковской она не могла себя называть, ибо с Павляковским они не расписались. А ее настоящей фамилии установить не удалось.
— А сам Павляковский, отец Дороты?
— Проживал по указанному адресу, но выписался. Куда — пока не знаю, как раз занимаюсь выяснением данного обстоятельства. Зато установил, что некий Анджей Павляковский, надеюсь, тот самый, почти шестнадцать лет провел в Штатах, уехал туда вскоре после рождения дочери и смерти ее матери. Пробыл там, как видишь, довольно долго, шесть лет назад вернулся. Думаю, Войцеховский в своих поисках вышел на него, но наткнулся на его сожительницу, а та не захотела сообщать Войцеховскому сведений о бывшей любовнице своего сожителя, Кристине...
— Могла и не знать о ее существовании.
— Могла и не знать, а Павляковскому не сочла нужным сообщить о звонке Войцеховского. Не исключено, отец Доротки не догадывался о том, что разыскивают его дочь.
— Да, сплошные «может», «возможно»... Итак...
— Итак, продолжаем поиски. У нас в списке остаются трое: соседка сестры Мартинека, некая Ханна Выстшик и Павляковский. Постарайся его разыскать, где-то же он прописан.
— И еще Войцеховский.
— Войцеховскому позвоним вечером. Пока не поздно, берись за очередную кандидатуру из нашего списка, есть шансы уже застать дома.
— А подозреваемым надо бы вернуть перчатки, ведь ни одна из них так и не подошла...
— Правильно. Смотайся в лабораторию за ними.
К концу дня общими усилиями были допрошены еще четыре человека из тех, которые оказались в орбите действия Войцеховского несколько лет назад. Одна из старушек даже знала мамашу пана Войпеховского, была на ее похоронах. Именно она посоветовала пану Хубеку, уполномоченному Войцеховского, пошарить по кладбищам, назвав Повонзки, и тем весьма помогла искателю. Но ни о какой пани Паркер она никогда не слышала.
И вообще из разговоров с людьми, бывшими некогда собеседниками пана Хубека, явствовало, что это был человек сдержанный, попусту рта не раскрывал и фамилии пани Паркер никому не назвал. У его тогдашних собеседников создалось впечатление, что он разыскивает родных пана Войцеховского, тем более что беседовал исключительно с людьми, знавшими последнего. В розысках ни разу не упоминалась богатая американская старушка.
Бежан уже третий раз наведался к соседке сестры Мартинека, и опять у нее никого не оказалось дома. Пришлось еще раз побеспокоить сестру Мартинека. Та подумала и сокрушенно призналась — совсем из головы вылетело, соседка Вероника ведь как-то ей сказала, что вроде бы они с мужем собираются уехать из Варшавы. Куда? Нет, этого Вероника не говорила, сказала только, куда-то недалеко от Варшавы, а может, и называла место, да у нее в голове ничего не держится, столько своих забот, такие ненужные сведения просто тут же улетучиваются, а еще с обедом спешила. Вероника говорила, что муж где-то там останется, а она, Вероника, собиралась вернуться раньше, сегодня уже вряд ли, возможно, завтра.
На сей раз в смущенной, сбивчивой речи женщины Бежан интуитивно почувствовал новый элемент. И, как оказалось, не ошибся.
— Вы виделись с соседкой? — строго спросил он. — Разговаривали с ней? До сих пор вы говорили правду, а сегодня что-то крутите. С чего бы это?
Что произошло?
— Да нет, с Вероникой я не встречалась, она мне позвонила, — смущенно призналась сестра Мартинека. Ладно уж, скажу пану, это не по части полиции, так что можно. Видите ли, Вероника позвонила и попросила меня, чтобы всем говорить — ее нет в Варшаве, даже если бы я и увидела ее когда.
Дело в том, что по работе ей приходилось общаться с одним очень неприятным иностранцем, который совсем ее доконал. Зануда ужасная, а при этом глупый и нахальный, ему объяснили — ничего не получится из контракта, а тот уперся, и ни в какую, преследует Веронику и на работе, и дома, думает, не мытьем так катаньем своего добьется. Скоро должен уехать, вот соседка и избегает его. Но сегодня ее и в самом деле нет дома.
— Вы обо мне ей рассказали?
— Нет, что вы! Так напугали меня Мартинеком, что я никому ни гу-гу. И нет у меня времени готовить завтра обед, очень рассчитываю, что сегодняшнего хватит на два дня. Послезавтра уже брат мне не так страшен, но не беспокойтесь, пан полицейский, все равно не расскажу о вас.
Это прозвучало искренне, Бежан больше не цеплялся к сестре Мартинека, а ее соседку на сегодня вычеркнул из своих планов.