Поторопился, будто ученик поторопился! Бланш читала досаду на продолговатой морде целителя и покатывалась от беззвучного смеха.
Когда Бланш смеялась, внук поглядывал на неё с настороженностью, от которой хотелось смеяться ещё сильнее, но она поспешно брала себя в руки. Не объяснишь ведь, что смех твой осмыслен, а не вынужден чудовищной птицедевой.
Впрочем, они с Бларпом вскоре приспособились объясняться знаками.
Жаль, заколдованная Лулу Марципарина к их пантомимической азбуке так и не присоединилась. Заклятие целителя, наложившееся на заклятие гарпии, вызвало у матери Драеладра ещё и крайнюю сонливость.
Возможно, её погружала в сон сама затруднённость общения. Когда ты редко используешь речь ради обдумывания, а в основном и думаешь-то ради говорения, условие вынужденного молчания переносится тобою намного-намного тяжелее.
Большую часть пути до Канкобры Марципарина Бианка попросту проспала, когда же не спала, то дремала, а в перерывах между сном и дремотой совершала прогулки по двору замка в жестокой полудрёме.
Нечего и думать в этаком состоянии расспросить её об аудиенции у Гатаматар! Повествовать о прошлом жестами, которые остаются в настоящем — здесь изрядные усилия требуются, во сне ну никак не справишься. Более того, пока Бианка пребывает в полусне, попробуй пойми, наблюдает ли она каких-нибудь гарпий, и если да, то приходят ли они к ней со стороны сна, или со стороны яви.
А вот и она, Канкобра. Чёрный небесный остров, плоский, как блин на сковороде. Блин, основательно пригоревший.
На острове не видно никаких строений — совсем никаких. Что и не удивительно. Ведь люди, попадающие сюда, чересчур заколдованы, чтобы строить, а тем более — творить высокую архитектуру.
Люди, попавшие сюда, обычно не возвращаются. Их привозят, чтобы расколдовать, но расколдования редки. А не расколдуешься — не сможешь и жить по-людски. Или наоборот: не заживёшь по-людски — не расколдуешься.
При подлёте к Канкобре заклятье дракона-целителя развеялось. Бланш и Бларп это не скоро заметили: объяснялись одними знаками, пока неверно понятый внук однажды вполголоса не выругался. Ишь, привык втихомолку распускать язык, зная, что бабушка всё равно не услышит.
Марципарина к тому времени растеряла остатки сна, поднялась на замковую стену и через бойницы внимательно наблюдала мрачный горелый блин. Сказала, немколько ошарашено:
— Да здесь ведь одна пустыня!
— О нет, — откликнулся дракон-целитель, — наш остров, конечно же, обитаемый.
Прозвучало почти саркастически.
— Но где же тогда обитатели? — полюбопытствовала Бланш.
— Вон в той чёрной дыре прямо по курсу! — тут всем стало ясно, что целитель не шутит.
Прямо по курсу внутрь чёрного небесного острова загибалась огромная воронка. Пройти внутрь такой человеческими ногами — далеко не прошагаешь. А вот на крыльях драконьих — другое дело.
— Спускаемся, — сказал внук, стоило замку остановиться.
— Пора, — подтвердил местный дракон.
Бларп откинул люк и сбросил в отверстие верёвочный трап. Первым вниз полез внук, за ним — Лулу Марципарина, замыкающей — Бланш.
Провидица немного беспокоилась, не станет ли Марципарина прямо посреди лестницы засыпать, но обошлось. Видать, за всю неблизкую дорогу Бианка успела выспаться на долгие месяцы вперёд, и теперь была возбуждена и оживлена.
— Интересно, как всё устроено там, в воронке, — произнесла Бланш, но вместо Бларпа ей ответил дракон-целитель.
— Внутрь посторонних не пускают.
— А мы посторонние? — пожелал прояснить Бларп.
— Канкобра — земля заколдованных. Кто не заколдован, тот лишний.
Бларп высказался в том смысле, что скоро в Канкобре отбоя не будет от драконов, имеющих все основания проникнуть в воронку.
— Я знаю, — ответствовал целитель, — всё я знаю.
Бларп и Бланш приняли его знание к сведению и не стали выспрашивать, как он сам относится к ожидаемому наплыву.
Там же, на краю гигантской воронки, бабушка и внук простились с матерью Драеладра. Не сказать, что с особенной теплотой, но хоть как-то проститься надо было.
Поскольку склоны воронки уходили вниз очень круто, нечего было и пытаться Лулу Марципарине Бианке спускаться туда на своих двоих. Дракон-целитель ей подставил спину, она на неё вспрыгеула, ухватилась за костяной гребень, после чего оба канули в тёмную яму.
— Пора назад, — вздохнкд Бларп.