Слушая раздражённые уверения, Бианка с Марципариной, не сговариваясь поняли: Ангелоликая тщетно успокаивает саму себя.
(Ясно, что не сговариваясь: им с недавних пор трудно бы было о чём-либо сговориться).
Но чего боится главная гарпия? Что случается, когда жених проходит полосу испытаний, и что из того, что в этот момент происходит, может Ангелоликую так напугать?
Бианка всё не могла догадаться, а событие, заранее напугавшее гарпию уже и происходило.
Было всё так. Бианка с Марципариной продолжали спорить с переменным успехом. Ангелоликая, желая привлечь к их спору и Лулу на своей стороне, рыскала мыслью в её поисках по всей Канкобре, но тщетно, всё тщетно. Лулу и в Ярале лучше других умела избегать гарпий, и пусть это зачастую не выход, зато и не вход в новые сложности да печали.
Вышло так, что мысли не только Бианки, но и Марципарины стали особо вязки и неповоротливы.
Я засыпаю, подумала Бианка, а очень жаль.
Нет, это я засыпаю, привычно возразила Марципарина, засыпаю свободным человеком, который так и не сдался в споре.
И заснули, обе опасаясь, что скоро явится гулёна Лулу, и, пока они дремлют, перерешает по-своему всё, о чём они спорили.
— Ну же! — забеспокоилась Ангелоликая, — восстань-ка Марципарина. Главное деяние тобою не совершено, не время ещё дремать…
Тут глаза Лулу Марципарины Бианки распахнулись, и затуманенный дремотой взор обрёл твёрдость и остроту.
— Вонзи кинжал, — вкрадчиво попросила мертвечиха, — ради Кешлы.
Ладонь, что долго не могла избавиться от оружия, ухватила его покрепче. Осанка стала не просто прямой, но величественной.
— Да, — прозвучали слова, — сердце придётся пронзить. С любовью.
— Праматерь? — просипела Ангелоликая.
— Подойди ближе, непутёвое дитя, — молвила Кешла.
В её голосе не было злобы, но было столько притяжения родительской любви и духовной власти, что Ангелоликая не могла ослушаться.
— Стань передо мной, Клеопатрикс.
— Может, не надо… — срывающимся голосом проблеяла гарпия, — Надо? Да. Всё понимаю. Принимаю со смирением.
Но во взгляде, шарящем вокруг в поисках повода спастись, никакого смирения не было.
Когда заговорённый ритуальный клинок вошёл в мёртвое сердце, наблюдение Кешлы подтвердилось. Клеопатрикс в последние крохи своего посмертного времени была от смирения космически далека.
На Канкобру обрушились целые тонны осязаемого поросячьего визга.
6 марта — 15 августа 2017 г.