— Как вы хотели меня назвать? — губы Ангелоликой иронически искривлены, а вот глаза, кажется, полны гнева. — Словом на букву «ч»?
Прости меня, Владычица, за дерзость, больше никогда не стану сравнивать тебя с глупым писчим предметом… Нет, прямо сейчас перестану сравнивать — и не упомяну слова «чернильница», как бы сильно ни подмывало…
Ой, как назло, упомянула. Не удержалась — вот дура!
— Да вы себя, как я слышу, ругаете, милое дитя?
Ругаю. Да.
— Почему же?
Потому в отношении всяких непочтительных мыслей Оксоляна положила твёрдо себе сказать: «Я больше не буду»… Но попробуйте выполнить обещание не думать о чернильнице! Поскольку мерзкий предмет возвращается, царевне придётся приискивать другие сравнения, не столь уничижающие.
— О, есть и другие сравнения?
И вот беда: другие-то сравнения пришли, но теперь они, как на зло, все замыкались в царстве животных — ну хоть плачь! Ну правда ведь, о человеческой красоте и грации при взгляде на Ангелоликую и речи не возникает. Взамен обнаруживается сложная комбинация из грации куриной, кабаньей и немного рачьей. Нет, животные, как животные, но сравнение с ними опять-таки не может не оскорблять величественную мёртвую леди.
— У животных можно многому поучиться, — разрешила сомнения царевны Ангелоликая, — даже у насекомых. Поглядите-ка на мою брошку!
На правой груди Мад Ольгерд и правда присела изящная сапфировая саранча. Славная вещица, вот бы и мне такую же! Сработана, поди, лучшими карамцкими ювелирами — на крылышках замысловатые клейма. А какие у неё нежно-переливчатые загребущие жвалы — просто прелесть…
Кажется, Оксоляне снова удалось ненавязчиво польстить Владычице.
— Вижу, дитя моё, вы наконец-то освоились, — усмехнулась Ангелоликая, — думаю, нам с вами самое время перейти к делу.
— Да-да, конечно, — поспешно проговорила царевна. Кажется, это были первые слова, произнесённые ею вслух за те добрых четверть часа, что на лице и во всей фигуре Мад Ольгерд красовалась суровая маска ч-ч-чрезвычайного человеколюбия.
— Испуг творит чудеса, не правда ли? — спросила Владычица Мад.
— Творит, — закивала царевна.
Она постепенно поняла, что только что прошла какую-то сложную проверку. И ещё поняла, что Ангелоликая прониклась к ней самыми добрыми из чувств, на которые была способна. И благодаря чему, спрашивается?
Благодаря испугу.
Её испуг Ангелоликой польстил.
— Что ж, принцесса, теперь к делу, — решительно потребовала Мад. — И потрудитесь отныне говорить вслух. Во избежание разночтений при установлении условий нашего с вами сотрудничества.
— Да-да, конечно, — произнесла царевна.
— Я полагаю, что в ваших интересах заключение с некрократической властью в моём лице некоторого обоюдовыгодного договора.
— Да, вы правы.
— Так вот. Хочу предупредить, что наш с вами договор останется устным, но будет заключён при свидетелях, — Ангелоликая повела орлиным носом направо и налево, призывая в свидетели своих спутниц.
— Да-да, понимаю.
— Хочу также подчеркнуть, что все пункты нашего соглашения должны быть проговорены при свидетелях. Всё то, о чём вы подумаете, но не скажете, в состав договора не войдёт.
— Это справедливо, — кивнула царевна.
— В таком случае будьте любезны сообщить, чем вы можете быть полезны некрократии?
— Прямо сейчас? Мало чем, — увы, Оксоляна не настолько прочно стоит на ногах, чтобы в своём положении беженки уверенно помогать некрократии.
— А потом?
Потом, когда некрократия поможет Оксоляне, то возможности стать полезной делу Смерти у неё, конечно, появятся, а желание помогать, наверное, усилится, ведь уземфская царевна не голь какая неблагодарная… Ах да, надо же не забыть всё проговаривать вслух. Как-никак, сама Мад о том попросила.
— Со временем, надеюсь, наше сотрудничество окупится к общей выгоде, — произнесла царевна обтекаемо. Ведь понятно же выражается?
Ангелоликая внимательно поглядела царевне в глаза:
— Что ж, для нас важны не столько ваши возможности, сколько готовность служить делу некрократии. Постоянная готовность. И тогда, когда вы достигнете вершин. И ранее.
Оксоляна заверила недоверчивую Мад, что желание чем-то послужить некрократии её прямо-таки теснит и распирает. Ангелоликая, в свою очередь, заверила царевну, что некрократия невероятно щедра к собственным благородным помощникам. Кто ей послужит — не прогадает, ибо уже по ходу службы обретёт многие личные выгоды.
— Итак, что вы хотите получить?
— Хочу вернуться в Уземф, — поспешно произнесла царевна.