Ох и кислую же мину пришлось отряхнуть с лица царевне, когда она попала в одну группу с отшибинской карлицей Тупси, клямской торговкой Данеей, тупомордой зажиточной крестьянкой из Бегона, крючконосой переписчицей летописей из Глукща, наглоглазой купчихиной дочкой из Лопволарое, да ещё — с порядком потасканной дамой свободных занятий, что ныне с трудом остепенилась в глубоко провинциальном Шкмо, но происходила-то из столичных подворотен самой Эузы.
В таком составе её группа по предложению Мад встала из-за стола и образовала кружок в одном из углов зала. Потолочный зеркальный плафон отразил добрый десяток кругов со столь же разношерстным сбродом.
— Все справились с заданием? — заботливо поинтересовалась Ангелоликая. — Никто не остался не охвачен? Что ж, поздравляю вас. Только что мы с вами вместе сформировали так называемые «боевые септимы» — великолепные семёрки, которые отныне будут вершить истории ваших же местностей в точном соответствии с идеалами некрократии.
— Ура Ангелоликой! — рявкнула лужёная глотка какой-то саламинской трактирщицы. Её поддержали прочие представители «прелестного разнообразия», причём их нестройный хор неожиданно скоро выстроился.
— Но чем нашим семёркам теперь предстоит заниматься? — настороженно спросила царевна Оксоляна. — Выполнять какие-то тайные задания, насколько я поняла?
Ангелоликая взглядом поблагодарила её за вопрос:
— Для начала — учиться, да ещё соревноваться. Лишь те «боевые септимы», которые докажут свою эффективность, будут допущены до настоящей борьбы. Другие же, неэффективные семёрки мы расформируем, — и последнее слово прозвучало с неожиданной жёсткостью.
Неужели участники неэффективных септим предполагаются к физическому устранению? Скорее, конечно, к устрашению, но всё-таки…
— О том же, какие септимам предстоят задания, — вела дальше Мад, — все вы узнали ещё накануне нашей трапезы. В соборной молитве — помните?
Да, царевне запомнилась та пространная череда молитвенных славословий и проклятий, сформированная, кажется, из запросов гостей собора. В молитве говорилось «да низвергнет некрократия», но в какой такой форме некрократическая власть сие низвержение совершит? Теперь ясно: в форме «боевых септим», составленных из тех самых просительниц, что заявили некрократии о своих сокровенных потребностях.
— Так значит, мы всё сделаем собственными руками?
— Конечно, — широко улыбнулась тётушка Мад. — Кому же лучше знать, как следует наказывать наложника Хафиза, карликов Лимна и Зунга, варварский и нецивилизованный народ картау…или, к примеру, дочку и наследницу Умбриэля Цилиндрона по имени Лулу Марципарина Бианка?
— Марципарину я не заказывала! — быстро поправила Оксоляна.
— Да, конечно, — поглядела искоса Владычица, — вы, верно, не в курсе, что ненавистный вам наложник Хафиз убежал именно к ней.
Итак, чаяния уземфской царевны оказались ближе к воплощению, чем можно было надеяться. Никого не ждать! Самой, пусть и в составе «боевой септимы», действовать в Уземфе и других местностях. Да, от имени некрократии, но и с немалым ресурсом, который она дарует. Право же, от быстроты перемен у Оксоляны захватывало дух.
— А подготовка наших «боевых септим» начнётся прямо сейчас? — не без торжества в голосе спросила писица из Глукща. — И чему нас начнут обучать: каждую септиму чему-то своему?
Ну куда она спешит? Обучаться, да ещё немедля, не освоившись с новым положением — фи, какая грустная перспективка. Хотя большинству участников оксоляниной «септимы» и правда не мешало бы подучиться. Ну хоть чему-нибудь путному!
К делу, так к делу. Ангелоликая с ходу объявила:
— Сегодня занятий у вас не будет, но завтра они начнутся. Учить будем самому лучшему, но в основном тем знаниям и умениям, которые приблизят воцарение некрократии во всём мире. Познакомиться с нашими учителями сможете завтра же, а пока, — улыбка Мад утратила симметрию, превратившись в кривую усмешку, — ваши «септимы» ожидает первое испытание.
— Что, прямо сейчас? — весь десяток кружков, заполнивших просторы трапезного зала, пришёл в известное беспокойство. — А что будем делать?
— Как обычно, есть тараканов, — пояснила Владычица, — прошу к столу! — и она указала на заново сервированный пиршественный стол, на приборах которого на сей раз угнездились одни лишь тараканы.
Снова эти милые насекомые, и ничего, и никого больше. Тараканы, пригвождённые к тарелкам, шевелили усами и конечностями, пытались покачивать корпусом, что, разумеется, сильно способствовало аппетиту. Прежние-то их собратья вели себя скромнее. Те были более сонными и чуть заморенными шоколадным соусом на спирту, зато эти — бодрствовали вовсю, возбуждённые соусом из лимона.