Дадли не ответил, он просто стоял, слегка приоткрыв рот, - и вдруг показался Гарри немного похожим на великана Грохха.
- Ну так пошли, - сказал дядя Верной.
Он почти уже дошел до двери гостиной, когда Дадли пробормотал:
- Не понимаю.
- Чего ты не понимаешь, миленький? - спросила, взглянув на сына, тетя Петунья.
Дадли поднял большую, как окорок, ладонь и указал ею на Гарри:
- А он чего с нами не едет?
Дядя Верной и тетя Петунья словно вросли в пол - оба глядели на Дадли так, точно он объявил, что желает стать балериной.
- Что? - громко спросил дядя Верной.
- Почему он не с нами тоже? - спросил Дадли.
- Ну, он… ему не хочется, - ответил дядя Верной и, обратив на Гарри свирепый взгляд, добавил: - Ведь тебе же не хочется, так?
- Ни капельки, - ответил Гарри.
- Вот видишь, - сказал дядя Верной Дадли. - Ладно, пошли, ехать пора.
Он вышел из гостиной, открыл входную дверь, но Дадли так и стоял на месте, да и тетя Петунья, сделав несколько неуверенных шагов, тоже остановилась.
- Теперь-то что? - рявкнул, снова появившись на пороге гостиной, дядя Верной.
Походило на то, что Дадли старается как-то справиться с мыслями, слишком сложными для словесного выражения. После нескольких секунд мучительной внутренней борьбы бедняга наконец произнес:
- А куда же тогда он пойдет?
Тетя Петунья и дядя Верной переглянулись. Ясно было, что Дадли их напугал. Молчание нарушила Гестия Джонс.
- Но… вам ведь известно, куда направляется ваш племянник? - озадаченно спросила она.
- Конечно известно, - ответил Верной Дурсль. - К одному из ваших, правильно? Ладно, Дадли, садись в машину, ты же слышал, надо торопиться.
Верной Дурсль снова дотопал до самой двери, но Дадли снова за ним не последовал.
- К одному из наших?
Гестия явно рассердилась. С этим Гарри уже сталкивался - волшебников и волшебниц ошеломляло отсутствие у его близких родственников какого-либо интереса к знаменитому Гарри Поттеру
- Все в порядке, - заверил он Гестию. - Да, честно говоря, оно и не важно.
- Не важно? - опасно звонким голосом повторила Гестия. - Неужели эти люди не понимают, через что вам пришлось пройти? Какая опасность вам грозит? Не понимают, что вы занимаете уникальное положение, что вы - душа всей борьбы с Волан-де-Мортом?
- Э-э-э… нет, не понимают, - ответил Гарри. - На самом-то деле они думают, что я только место тут зря занимаю, но я уже привык к…
- Я не думаю, что ты зря занимаешь тут место. Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли,
он не поверил бы своим ушам. И все равно он несколь-
ко секунд смотрел на Дадли, прежде чем уяснил, что эти слова действительно произнес его двоюродный брат. Не только произнес, но и сильно покраснел при этом. Гарри охватило и смущение, и изумление сразу.
- Ну… э-э-э… спасибо, Дадли.
Ему снова показалось, что Дадли борется с мыслями, слишком громоздкими для выражения, однако тот пробормотал:
- Ты спас мне жизнь.
- Вообще-то говоря, не жизнь, - ответил Гарри. - Дементоры забрали бы только твою душу.
Теперь он смотрел на двоюродного брата с удивлением. Ни в это лето, ни в прошлое они почти не разговаривали друг с другом, поскольку Гарри возвращался на Тисовую улицу ненадолго и большую часть времени проводил в своей комнате. Теперь же до него вдруг дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил нынче утром, была, пожалуй, вовсе не миной-ловушкой. И все же, чувствуя себя растроганным, Гарри испытывал немалое облегчение от того, что Дадли исчерпал все имевшиеся у него возможности выражения чувств. Открыв рот еще раз-другой и сделавшись совершенно багровым, Дадли замолчал.
Зато тетя Петунья вдруг разразилась слезами. Гестия Джонс даже наградила ее взглядом одобрения, которое, впрочем, сменилось гневом, когда тетя Петунья бросилась обнимать не Гарри, а Дадли.
- Т-такой миленький, Дадлик, - всхлипывала она, прижимаясь к его могучей груди, - т-такой хороший м-мальчик… с-спасибо сказал…
- Да не сказал он никакого спасибо! - возмущенно воскликнула Гестия. - Он сказал всего-навсего, что не думает, будто Гарри зря занимал тут место.
- Да, но в устах Дадли это все равно что «люблю тебя», - произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться - уж больно хороша была тетя Петунья, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.
- Мы едем или не едем? - рявкнул опять появившийся в двери гостиной дядя Верной. - Тут кто-то насчет плотного графика говорил!
- Да-да, едем, - ответил Дедалус Дингл, ошеломленно наблюдавший за всем происходившим, но теперь как будто очнувшийся. - Нам действительно пора. Гарри… - Он подступил к юноше и обеими ладонями сжал его ладонь. - Удачи. Надеюсь, мы еще встретимся. Как надеется на вас все волшебное сообщество.
- О, - отозвался Гарри, - нуда. Спасибо.
- Прощайте, Гарри, - сказала Гестия и тоже сжала его руку. - Наши мысли всегда будут с вами.
- Думаю, с ними все обойдется, - ответил Гарри, взглянув на тетю Петунью и Дадли.
- О, я уверен, в конце концов мы станем лучшими друзьями, - весело пообещал Дингл и, покидая гостиную, помахал цилиндром. Гестия последовала за ним.
Дадли мягко выбрался из объятий матери и подошел к Гарри, с трудом подавившему желание припугнуть его магией. Но тут Дадли протянул ему большую розовую ладонь.
- Господи, Дадли! - сказал Гарри, повышая голос, чтобы перекрыть им возобновившиеся рыдания тети Петуньи. - Тебя что, дементоры подменили?
- Не знаю, - ответил Дадли. - До встречи, Гарри.
- Да… - сказал Гарри, сжимая ладонь Дадли и тряся ее. - Может быть. Будь осторожен, Большой Дэ.