ун. -- Отварю кофе и заправлю сгущенкой. Водичка. -- Голубчик, угости. Кац. -- Вернем трофеи! Балоун. -- Из доверия бог вышел! Заклинал, дабы желудок и аппетит чудным образом усмирил! Из-за болезни - обжорства семья тронулась… - в храм. Детки взмолились, чтобы папа перестал круглосуточно делать убытки в хозяйстве трактира. Кац. -- Их услыхал? Балоун. -- На задворках поймал индюка, состряпал и кушал. Когда ножку глодал - кость выскользнула и в горле застряла. Едва не издох, но творец и мольбы не исправили. Кац -- Офицеры в начале войны не харчи свозили, а библиотеки. Денщики надрывались и по матушке крыли бумагомарак с их трудами. Плотные листы не подходили на раскурку. Всемирной литературой венцы природы обдирали зады. Не читали, ибо войска драпали, а после канонады книги бросали. Разливает присутствующим. Пьют. Вбегает. Балоун. -- Швейк, хотите поглощать? Швейк. -- В штаб директива поступила: если у офицера вор украл продукты питания - вешать. Обер-лейтенант жаждет кофе выпить с консервированным молоком. Балоун. -- Остатки сливайте из емкостей в кастрюлю!!! Нагрею. Швейк. -- Требовал резервы. Балоун. -- Господи милостивый! Словно поручик обворовал. Мюллер, Водичка и Балоун вступили в офицерский вагон. Отдали честь. Лукаш. -- Влажно над верхней губой. Кенинг. -- Отхлебывал. Лукаш. -- Котелок - почти пустой! Балоун. -- Разлил. Лукаш. -- Сгущенку, как суп ложками лопал! Кенинг. -- Швейк разъяснил? Балоун. -- Вздернут за харчи. Лукаш. -- Ненасытность погубит. Балоун. -- Давно пора. Шредер. -- Озадачился. Раз солдаты крадут и провианты жрут, то страна... Шредер уходит. Мюллер. -- Не победит? Кенинг. -- Патриоты где?! Балоун. -- Готов доблестно… Лукаш. -- Съедать чужие обеды! Мюллер. -- Ходил на проверку, получать усиленную похлебку. Балоун. -- Вместо справки сослал в лазарет. Ни ел, а сел на диету. Бульон пил. Мюллер. -- Зайдешь, то поешь после боя, а из пункта тощим уйдешь?! Кенинг. -- Брат писал о майоре. Не замечали на поле брани, но ошивался с поварами. К чему душенька льнула, то потреблял. Взял шматок мяса из котла для роты и смачно съел. Навострился кидаться к сокрытым припасам. Возмутился, а вида не подал, когда под койкой отыскал два кило масла. Мюллер. -- Вспылил: “Чье?“ Кенинг. -- Кашевар разъяснял, удержав пар. Сохраним, пока всем на бутерброд не наберется. Лукаш. -- Раскрыл - русские ждали войска. Кенинг. -- Органы спрятав не оправдался и казнь намечалась. Контролер кликнул из обоза бойца - отнести на гору, где природа радовала. Конец настал страданиям повара - неприятель узрел и пальнул восемнадцатисантиметровкой по ревизору и барбекю. Разведка доложила о пикнике, мол не рассортировать говяжью печенку и гомо сапиенса. Балоун. -- Потребуйте права из котла хлебом стереть остатки соуса! Лукаш. -- При выдаче ужина связать у кухни. А повар раздаст порцию денщика - солдатам. Водичка. -- Поручу. Вывел. Кенинг прикрепляет листок к двери. Мюллер. -- Балоун - не худший. Лукаш. -- Как рядовые проявят себя в побоище? Кенинг. -- Прочел о трех ротах. Перебежали, а офицерский состав взяли в плен. Брату перед сражением дали предписание на склад зайти. Ром и вино спасли. Лукаш. -- Христа ради, не верьте, что сходное с вами случится!... Загодя предупредили, что сутками не просыхали. Стоит взглянуть на цвет носа. Кенинг. -- Каналья!... долбит. Для кого по-немецки начертано ”не стучать?!” Ввалился. Швейк. -- Можно? Кенинг. -- Войди. Мюллер. -- Расскажите амурную историю. Швейк. -- Каконь на семейном обеде читал и не печатное присоединял. Проследовали к нам и ругань началась, но ляпнул - влюблен в дочку и потасовка произошла. Лукаш. -- За церковным вином пошлите Каца,... для причащения. Швейк. -- Выполню. Солдатский вагон. Прикладывается к бутылке. Ротному освященное? Кац. -- Пусть сперва примет,… выдвинет… и отправит в рай. Прилег. Пауза. Ночь. Звонок телефона. Снял. Связь новейшей системы обладала преимуществом слушать чужие разговоры по проведенной линии в составе. Швейк. -- Дежурный слушает. Водичка. -- Телефонист говорит. Лукашу явиться к пяти на доклад. Подпись Шредера. Мюллер. -- Дома, много жрал? Балоун. -- Чуть потроха не лопались… Шредер. -- Ожидаем приказа. Кенинг. -- Выступать?... Мюллер. -- В поход. Балоун. -- От голода боюсь опухнуть... Кенинг. -- В кабак двинемся?! Шредер. -- Отпразднуем отъезд… Водичка. -- Повтори! Швейк. -- То бишь? Водичка. -- Телефонограмму, дубина! Швейк. -- В связь вклинились и рассуждали про ресторан и кишки. Водичка. -- Командиру лишь свет в штаб… Идиот, написал? Не задерживай! Швейк. -- Обер-лейтенанту на заре прийти к полковнику. Идиот… Внял. Водичка. -- Выкинь идиота и финал! По-немецким пиши. Смысл уразумеваешь унтэшрифта?... Подпись!... Осел, огласи! Швейк. -- Унтэшрифт - осел. Водичка. -- Лишь звание и фамилия. Да, вымарай осла! Унтэшрифт: Обаст Шредер… Скотина, написал?! Швейк. -- Обаст Шредер, скотина. Водичка. -- Баста! Швейк. -- Точка. Водичка. -- Болван, отрекомендуйся. Швейк. -- Ординарец к вашим услугам. Водичка. -- Слава богу, все… Друг, ГАШвЕйК? Швейк. -- Водичка? Водичка. -- Ступай, проспись. Швейк. -- Отбой. Водичка. -- По койкам. Повесил трубку и трижды крутанул рычаг. Лег. Утро. Звонок телефона. Снял. Кац. -- На связи. Лукаш. -- Трогаемся. Кац. -- Без паровоза?... Лукаш. -- В подпитии? Кац. -- Причащался. Лукаш. -- Подлец... ночью умял припрятанные шоколадки! Кац. -- Разгрузочные дни? Лукаш. -- В санитары таскать не дармовые харчи, а раненых. Швейк проснулся? Кац. -- Храпит. Лукаш. -- Разбудите. Кац. -- Подъем! Подходит. Швейк. -- Дежурный у телефона. Лукаш. -- Отрапортуйте. Швейк. -- Пропустили совещание, но приказа позвонить не донесли. Положил трубку и три раза прокрутил ручку. Выбрали прислугу? Кац. -- Свыкнется. Не раз деликатесное сожрет, а в грядущем на фронте пройдет, ибо немного лакомства. Лукаш вторгся. Лукаш. -- Выступать в сербскую деревню. Кац. -- В добрый путь. Лукаш. -- Экс - сыщику. Кац. -- Благословляю. В камере лейтенанты с ряженым генералом отмеченного орденом и медалью. Ржепа. -- Допросим. Дуб. -- ГАШвЕйК, переметнулся? Швейк. -- Дудки! Ржепа. -- Прочтем донесение? Дуб. -- Швейх торжественно, без принуждения скинул обмундирование, а вражье надел, до отступления москалей из зоны. Швейк. -- В разведке использовал. Ржепа. -- С целью? Дуб. -- Демонстрация тех, кто пленит население и аннексирует земли. Швейк. -- Чёрт швайн драй. Дуб. -- На передовой будем валандаться? Швейк. -- Против худого мира, прежде чем заживем в Петрограде, а рубеж, где Москва. Дуб. -- Стремятся избежать баталий, ради славянской компенсации? Швейк. -- Бессмысленно. Костьми ляжем и тела сгниют в мировой схватке. Дуб. -- Срок боевых действий?! Швейк. -- Пятнадцать лет. После тридцатилетней двор умнее вдвое. Вынул циркуляр. Ржепа. -- Инструктаж о шпионе, для расследования - доставить. Дуб. -- Не побеспокою патрона обыденным, а решу вне арестантской. Ржепа. -- Нельзя немца привести за гауптвахтой к гибели. Дуб. -- Сразу угроблю! Ржепа. -- Нет права! Дуб. -- Кончу! Ржепа. -- Приговорить военным судом высшей инстанции! Дуб. -- На фронте без церемонии приводят строгую меру! Ржепа. -- Послали депешу о дислокации и конвоирование чеха. Дуб. -- Скоротечности воспрепятствуют! Швейк. -- Нужда в духовном напутствии. Ржепа. -- Кто обряд проведет? Дуб. -- Смутная вера. По одежде - православная, речи и носу - иудаизма, а протоколу - католика. Швейк. -- Верую и министрантом служу. Фельдкурат проводит обедню, для отправляющихся на бойню. Я не крещен, ни обрезан, засим недействительной помощь стала церкви и бога - войскам. Помазания намечали больным в преддверии взмыва - душ, а плоти - в твердь. Порывы принять эскорт и елей не случился, но Кац сполна спрашивал деньги. Дуб. -- Молчать! Требую единодушия! Военнослужащие вошли. Отдали честь. Водичка. -- Господа офицеры. Пришли расположиться. Дуб и Ржепа. -- Здравия желаю. Лукаш. -- Швейк, на... пялил на радость врагам?! Швейк. -- Чешскую стянул, а российскую натянул и попал к австрийцам. Шредер. -- Что явится следствием для прохвоста без казенного имущества? Швейк. -- Путь на склад. Шредер. -- Подготовить, для истребления. Дуб. -- Вздернув осла - день прожит не зря! Швейк. -- Последняя воля. Кац. -- Одобряю. Швейк. -- Горю облечься в имперскую и до смерти явить проявление фанатизма - державной семье. Негоже в родимом отечестве в русской форме болтаться в петле! Дуб. -- Спятил. Кенинг. -- Так поступать с бойцами - растратим казну. Лукаш. -- Вам - мундир, нас штабные возьмут на контроль. Денщик вбежал и в сторону улицы показал жаренной курицей. Балоун. -- Тревога! Бьют! Шредер. -- В ружье! Снаружи крики и грохот оружия доносятся. Недич. -- Свободу Сербии! Ура-а! Балоун. -- Сдаемся в плен без уговора!!! Комната с зарешеченными проемами. Швейк. -- Товарищ Чапаев! Бразды реквизировал... Обстановка в Бугульме? Белые бежали… Полковника не известили о победе. Военнослужащие вторглись: Шредер, Кенинг, Лукаш, Дуб и Кац. Дуб. -- Руки вверх! Швейк. -- Явились… Перезвоню... Есть. Повесил трубку и трижды крутанул рычаг. Подняли. Кац. -- Ординарец?! Лукаш. -- Должность назовите. Швейк. -- Комендант. Кенинг. -- Белых? Швейк. -- Советские войска. Шредер. -- Согласно военному праву должны немедленно передать руководство. Швейк. -- Выдали мандат. Кенинг. -- К черту назначение! Лукаш. -- Нет навыка воевать! Шредер. -- Командира Швейка могу предписать личным адъютантом. Кенинг. -- Но господин Шредер, назначить намечали! Шредер. -- Отставить. Балоун. -- На стол разрешите опустить самовар? Адски горячо голове от капель протекающего крана! Шредер. -- Вольно. Ставит. Сервирует. Мюллер и Балоунова вошли и отдали честь. Присели. Мюллер. -- Чаек и варенье?