«Это нечестно».
— Все честно, — буркнул он. — Я не могу тут с нуля построить мартеновскую печь, добыть ингредиенты для легирования из воздуха… ах да, молибден мне с собой сунули, спасибо.
Разговаривать с собой — признак безумие.
«А с Красочной Леди?»
Айнар оглянулся: женская фигура маячила позади. Нет, никого.
— От жары мерещится. И да, играть пока приходится на чужом поле. Но сама технология-то никакая не колдунская!
Он отложил Искру. На кончиках пальцев осталось приятное тепло, словно от прикосновения к чему-то живому и ласковому, словно гладил верного пса, а теперь тот провожал печальным взглядом. Айнар подумал об уличных шавках.
«Тьфу ты».
Как раз в этот момент заглянул «бревно»:
— Ты чего за пекло тут устроил?
Жар преисподней поднимался до потолка. Воздух превратился в кипящий пар. "Бревно" был прав, пекло, оно и есть пекло. Это он еще настоящих мартеновских печей не видел.
"И не увидит никогда, если я не постараюсь".
Мысль о высокой миссии — попаданцам же надо нести прогресс, а как же без этого, была приятной. Она даже почти заменяла прохладу.
— Уже почти готово, — чрезмерно-весело отозвался Айнар, Маслянистая вода больше не годилась для умывания, и он быстро вычерпал верхний густой слой, слил его в стоящий в углу кувшин, наверное, кто-то из претендентов его сделал в гончарной мастерской, а сюда притащили по ошибке. Кувшин был пузатым, кособоким, напоминал больного печеночной водянкой. Айнар предположил, что кандидата вышибли ни с чем.
Он взял кинжал. Горячий металл обжигал ладонь.
Стандартная форма, стандартный внешний вид. Точильный камень стоял здесь же, Айнар не удержался — снова зажег Искру, теперь, чтобы заострить обе кромки; он попробовал ногтем и отдернулся с коротким ругательством.
Кинжалом можно было резать дыхание. Лезвие тускло блестело.
— Готово! — крикнул Айнар. По его лбу стекал пот. Он улыбался.
Барри пришел не один. Горт Однорук соответствовал своему прозвищу, только Айнар почему-то ожидал, что тот будет кряжистым силачом поперек себя шире, равно в плечах и талии, а оказался довольно сухопарым мужчиной лет сорока, которому узкая темная бородка придавала щегольской вид, а вместо отсутствующей левой руки красовался деревянный протез — кажется, с золочением. Смысла в золоте ровно никакого, зато красиво. Ну или он так думал. Хильда с Кьенингара, коротко стриженная, блеклая, мускулистая, напоминала рыбу на стероидах — это сравнение появилось в голове Айнара само собой, и он спросил у своей второй личности «что такое стероиды», понял, что знает ответ, запутался и тряхнул головой.
Чертово расслоение сознания. Когда уж там все совпадет, словно в игре "Тетрис"… стой, объяснять буду в другой раз.
— Э… — он протянул кинжал почему-то Хильде. — Вот.
Та взяла оружие с легким выражением брезгливости на лице, открыла рот, чтобы выдать вердикт «не годится» — похоже, привыкла именно к такому, потом попробовала пальцем, сжала и чуть пошевелила лезвие — оно было гибким и тонким, именно такой эффект давал молибден.
— Лучше делать мечи, — Айнар облизнул пересохшие губы. — Знаете, такие получатся гибкие плоские мечи, их можно даже в виде поясов носить, а потом разворачивать, и хрясь!..
Хильда пробурчала под нос что-то на родном языке. Кьенингарский был сложным, сплошные сонорные согласные, как будто говорящий простудился и пытается высморкаться.
— Неплохо, — сказала она потом на глеорском и передала кинжал Горту Одноруку.
Тот принял айнарово творение протезом, попробовал лезвие живыми и деревянными пальцами. Пожал плечами.
— Отличная штуковина, как по мне. Попадись мне такая в том лесу, когда воосцы со всех деревьев, что твои шишки, посыпались, так я бы может сейчас с двумя руками бы ходил!
Он потрогал свою бородку, посмотрел кинжал как будто напросвет — под потолком горели вездесущие «свечки» из умирающих, почти выработанных кристаллов. Белое излучение перемешалось с оранжевыми отблесками не остывшей пока кузницы, легло на лезвие ровным блеском.
— Отличная, просто отличная…
— Дай сюда.
Барри вырвал кинжал. Тоже потрогал, попробовал на зуб, как золотую монету, резанул собственный палец. На пол полилась кровь.
— Осторожней, — кротко предупредил Айнар. — Он очень острый.
Барри попробовал сломать кинжал, и тот послушно гнулся, но потом принимал прежнюю форму. Айнар аж выдохнул с облегчением: миры-мирами, чужие или свои, а молибден дает все тот же старый добрый эффект гибкости. «Самурайская сталь», знаменитые катаны.