Но Медведь пригласил старого уркагана к себе в особняк не просто по старой дружбе. Если удастся переманить Захара на свою сторону, это будет большой победой. Захар Роща — вор очень авторитетный, к нему прислушиваются многие законники и из нэпманов, и из новых. А станет Захар сообщником Медведя — тогда и строительство новой воровской империи пойдет веселее…
Для Захара Медведь всегда оставался загадкой. Особенно в последнее время, когда вокруг него стали кучковаться молодые воры. Во всем этом Захару хотелось разобраться самому лично, тем более что его авторитетное слово веско прозвучало бы на большой сходке. А то, что многие из старых законников давно уже косо смотрели на непонятную деятельность Медведя, — то был не секрет.
Захар, попивая водочку и аппетитно закусывая выставленными на стол яствами, вспоминал былое и их общее с Медведем прошлое. В те давние времена, до войны, урка был своего рода святым, к которому тянулись простые блатари, — он служил примером благочестия всей своей непростой жизнью вечного зэка, аскетическими привычками, отказом от фраерских понтов.
Но время идет, жизнь в стране меняется, и воровской мир тоже изменился, рассуждал вслух Захар. Воры уже явно поделились на старых и новых. Старыми ворами были законники, следовавшие ветхим заветам далекой нэповской поры, поэтому за ними устойчиво и закрепилось прозвание «нэпмановские воры». Они свято верили в воровскую романтику двадцатых годов, когда преданность воровской идее ставилась превыше денег. Сами воры в законе, являясь высшей кастой, и друг к другу относились подчеркнуто уважительно. Урка не смел равного себе не то что ударить, но даже обругать поганым словом. За неосторожное поносное слово оскорбленный мог и расписать — и признавался правым…
Захар, подцепив вилкой соленый грибок, ловко бросил его в рот. Медведь снова налил, предлагая выпить за старые добрые времена. Захар, опрокидывая стопку, сказал, что как раз сейчас тост своевременный, ибо для воровской идеи наступила не лучшая пора. Мусорня всерьез занялась старыми урками, их становится все меньше, многие погибли на зонах, многие умерли от застарелых болезней.
Медведь, словно бы читая мысли Захара и зная наперед, что он скажет, стал делиться с ним, в общем-то, известным. Подвижники-одиночки, за которыми никто не идет, обречены на вымирание. Власть сегодня все больше оттягивают те, кто ворочает большими деньгами или способен увлечь за собой молодняк. Но главная беда для всех — в беспредельщиках, или «польских» ворах, тех, кто ни во что не ставит ни воровскую идею, ни воровские понятия чести и справедливости. Потому он, Медведь, и решил сколотить и возглавить сообщество новых воров, чтобы отвратить молодежь от беспредела. Настоящих законников старой закалки сейчас слишком мало, не имеющие ни средств, ни власти нэпмановские воры рано или поздно все равно сойдут со сцены. Но заменить их должна достойная смена.
Захар, глядя на Медведя, который увлеченно расписывал новые возможности и перспективы, оценивал его трезво. Медведь был вором старой закалки. Он свято соблюдал традиции, поэтому и оттянул свои восемнадцать лет. И он был много умнее остальных урок. Захар понимал, что воры в законе, в общем-то, люди простые. Их сила не столько в уме, сколько в слепой вере в справедливость воровских законов, ради которых каждый из них может проявлять чудеса храбрости и стойкости. Их мужество как раз и является примером для других, заставляет уважать всю систему воровских ценностей. Но они не могут предвидеть реалии новой жизни после развала ГУЛАГа. Многие из них будут до конца цепляться за старое…